Соединяется несколько культур, указывается на своеобразие устройства жилья («вытесанное» предками, «кожаная труба»), соседствующие, но не пересекающиеся между собой предметы обихода (водяные часы, ставшие кубком). Хотя встречается иногда и описание обобщенного свойства: «облюбовал ровное поле под крутым холмом с четырьмя древними дубами на вершине» (с. 126).
Переданы и обычаи: «Она спокойно пошла навстречу жутковатым гостям, держа в руках большую свежую лепешку, поджаренную по-сегвански, с луком и гусиными шкварками»; «Венны считали бесчестьем убивать тех, с кем довелось разговаривать. По их вере, слово накладывало узы не менее прочные и святые, чем совместно съеденный хлеб» (с. 13). Таков «закон разделенного хлеба». Или: «Древний обычай предписывал стражникам исправлять службу в кольчугах, с мечами наголо и в шлемах, застегнутых под подбородками. Чтобы, значит, готовы были тотчас сражаться, да и всякий мог видеть – не просто так люди стоят» (с. 192).
Естественно, упоминаются множество фантастических народов: вельхи, венны, арранты, итигулы. Некоторые из них обладают особыми способностями, приручая легендарных симуранов, небесных летунов, способных летать по воздуху. Используя прием фантастического допущения, автор замечает, что они «.Напоминали больших поджарых собак, снабженных от Божьих щедрот еще и широченными перепончатыми крыльями. У каждого на спине, касаясь коленями перепонок, сидел всадник» (с. 35).
В этом мире одушевляются предметы: «Меч, стоивший гораздо больше своего веса в золоте, сам перешел к Волкодаву в бою, бросив прежнего своего владельца, разбойника, по праву носившего благородный клинок. И пообещал, явившись во сне, что не покинет Волкодава, пока тот будет достоин им обладать». Во сне герою приходит и имя меча: «Солнечный Пламень» (с. 48). Так он к нему с тех пор и обращается.
Выводятся и современные отношения. Пишущий «Дополнения к описаниям стран и земель» Эврих (парафраз слова «Эврика») пользуется особым пером, сотворенным его добрым другом и учителем Тилорном с Солнца, знавшего «многое, неведомое лучшим умам Верхней Аррантиады, не говоря уж о Нижней». Следует описание пера, явно напоминающего авторучку: «дивное писало могло сразу принять в себя изрядную толику чернил и потом отдавать их строка за строкой, не требуя постоянного обмакивания в сосуд с «кровью учености»» (с. 19).
Впрочем, и сам грамотей, называющий себя Собирателем мудрости, не из здешних мест и не похож на обычного ученого: «Дураку ясно, что не бывает ученых таких молодых, загорелых и широкоплечих. Ученые – это длиннобородые старцы, изможденные и высохшие за книгами. И если они путешествуют, то с целыми караванами стражи и слуг. А вовсе не с единственным телохранителем» (с. 15). Эврих также оказывается искусным врачевателем, и это искусство незнакомо жителям тех стран, где он оказывается.
Обозначенные особенности свидетельствуют о свободном обращении автора с реалиями. Условности способствует и упоминание о паранормальных способностях персонажей: «Вместо ответа виллин показал ему каменные домики, казавшиеся игрушечными на цветущем склоне горы» (с. 57). Т.е. создал мысленную картинку.
Косвенно показываются и современные взгляды: «Ну вот скажи мне, друг варвар, почему просвещенные люди, умственный свет своего народа. замечательные мудрецы всегда живут в нищете? И вынуждены идти на поклон к тем, кто не пригоден ни к чему возвышенному, кроме как рыться в вонючем навозе» (с. 240).
Автором создается своеобразный сплав на основе включения мифологических, фольклорных, средневековых [28]и литературных сюжетов: «В это время года в Галираде и в венских лесах царили очень светлые ночи. Сверкающая колесница Бога Солнца скользила за самым земным краем, почти не заглядывая в Исподний мир. А если верить сегванам, у них на Островах солнце не садилось совсем» (с. 248). В описании реконструируется одна из легенд придуманного автором народа.
Интересный подход к изображению фантастического мира разрабатывают М. и С. Дяченко(Марина Юрьевна, р. 1968, и Сергей Сергеевич, р. 1945), в настоящее время являющиеся лауреатами многочисленных отечественных премий по фантастике. Дяченко дебютировали романом «Привратник» (1994), сразу же отмеченным критикой (в 1995 г. – приз «Хрустальный стол»). Он стал первым романом трилогии (в нее также вошли «Шрам», 1997; «Приемник», 1997). Начиная с этого произведения, они всегда используют хорошо известные читателю архетипические сюжеты мирового фольклора. Применяя устойчивые формулы, легко узнаваемые реалии, они создают достаточно традиционный «фэнтезийный» мир.
Обычно в каждом романе выстраиваются две параллельные линии, которые соединяются в конце, где и происходит общая развязка. Узнаваемость мотива приводит к тому, что главным для читателя становятся не увлекательные приключения героев, а их переживания, реакция на происходящее.
Основной мотив в романе «Скрут» (1999) определяет сказочный сюжет «заколдованного жениха», известного по сказке «Финист – Ясный сокол». Но авторы соединяют несколько фольклорных инвариантов сюжета. В частности, концовка выстроена на основе финала истории о «Красавице и Чудовище» (реализацию его, в частности, находим в сказке С. Аксакова «Аленький цветочек») и мотива жертвенного камня, получающего в романе символическое наименование Алтаря. Последний мотив представлен и в европейской фэнтези, в частности, на нем основан сюжет повести К. Льюиса (1898-1963) «Лев, колдунья и платяной шкаф» (1950). Отечественные авторы часто в качестве первоосновы берут и произведения Л. Кэрролла (1832-1898).
Сюжетная коллизия построена на мотиве поиска: чтобы чудовище освободило жену героя, ему нужно взамен найти и привести женщину по имени Тиар. Традиционное (формульное) развитие действия (использован и мотив испытания) сочетается с занимательной интригой и философскими рассуждениями. Несмотря на обилие отступлений, они вполне естественно вводятся в повествование.
Только в конце дается дополнительное объяснение причин расставания Аальмара и Тиар (из-за возможного кровосмешения, которое на самом деле нереально, поскольку герои не являются родственниками по крови) выглядит нарочито, так как дублирует основную интригу романа, которая в целом выстроена авторами последовательно и четко.
М. и С. Дяченко осторожно обращаются с фольклорным и этнографическим материалом, сообщаются лишь необходимые сведения, без которых движение сюжета стало бы непонятным. Повествование близко к философской притче, в которой рассматриваются вопросы абсолютного добра и зла, вечной любви, возможности самопожертвования: «Скрут… Это вечное непрощение. Это такая мука и такая жажда мести. Обратная сторона преданной любви… И преданной любви. Это скрученные жилы самых древних сил земли. Это скрученные шеи надежд. Это душа, скрученная жгутом… »
Критика определила форму произведения как эпическую, назвав его «романом дороги», «романом вопросов».
Использованный М. и С. Дяченко прием контаминации собственного повествования на основе сложившихся структурных схем встречается в произведениях ряда других авторов. Отметим как одного из интересных современных авторов Ника Перумова(Николай Даниилович, р. 1962) [29]. Его творчество во многом складывалось под влиянием Дж.Р. Толкиена, встречаются даже авторские варианты интерпретации и продолжения знаменитой трилогии. В дальнейшем Н. Перумов сохранит верность традициям классической фэнтези, напишет романы с продолжениями, выстраивая из них дилогии и трилогии («Кольцо Тьмы» («Нисхождение Тьмы», 1993; «Летописи Хьерварда», 1994-1995) [30].
В качестве модели создаваемого им мира Н. Перумов избирает Средневековье, где «в ходу мечи и прочее холодное оружие, вовсю колдуют маги, а где-то на горизонте смутно прорисовываются фигуры всесильных (или не очень) властительных богов». Так построены его дебютные романы, позже составившие трилогию «Кольцо Тьмы»: «Нисхождение тьмы», «Эльфийский клинок», «Черное копье», «Адамант Хенны» (1993). Затем появился роман «Летописи Хьерварда» (1994-1995).
28
Использование определения «средневековый» предполагает, что привлечены произведения не всегда с явно устанавливаемым авторством, вбирающим фольклорное и литературное начало.
30
Продолжателями творчества Дж.Р. Толкиена можно считать С. Рокдевятого (А. Свиридова: «Звирьмариллион»), Иллет и Ниэннах (Н. Васильеву и Н. Некрасову: «Черная книга Арды»), К. Еськова («Последний кольценосец») и др. Все они пытаются иначе взглянуть на события в придуманном писателем Средиземноморье. Своеобразно интерпретируется мир Средиземноморья в романах В. Проскурина. В одном из последних «Хоббит, который слишком много знал» (М., 2002) вымышленный мир воспринимается как реальный, в котором, правда, происходят фантастические события.