Создав мир Средневековья, писатель как бы опробовал разные варианты его наполнения. Об этом свидетельствует его роман «Черная кровь» (1996), написанный совместно с С. Логиновым, где Н. Перумов использует образы славянской мифологии. Но, видимо, рамки одной мифологической системы оказались для него тесны. Практически одновременно он выпускает книгу «Разрешенное волшебство» (1996), в которой соединяет приемы фэнтези и научной фантастики.
Позже Н. Перумов назвал свой метод « научным фэнтези»,а затем «техномагией».Он переносит действие романа на другую планету и объясняет волшебство не властью сверхъестественных сил, а высочайшим уровнем развития цивилизации. Так писатель выражает свой взгляд, показывая реальную власть идеологии над людьми. Он прослеживает весь механизм создания такой веры, которая постепенно овладевает все большим количеством людей и, наконец, становится неотъемлемой частью их мира.
На аналогичных посылках построен и роман «Похитители душ», написанный в соавторстве с П. Каминской (1996). Практически в каждом произведении Н. Перумов исследует тему свободы человека в различных условиях. Средневековье и его наполнение, прошлое и будущее нужны автору только как материал, на котором он выстраивает нужную ему модель. Несомненно, творчество Н. Перумова нуждается в подробном и детальном изучении; интересные наблюдения содержатся, в частности, в статьях и выступлениях Е. Харитонова.
Интересно развивалось творчество петербургского прозаика Е. Хаецкой(Елены Владимировны, р. 1963). Как отмечалось, под псевдонимом Дуглас Брайан писательница выпустила несколько повестей о Конане. Она занималась и переводами (публикации под именем Р. Джордана). Первое ее оригинальное произведение – «Меч и радуга. Сага о Хелоте из Лангедока» (1993) вышло под псевдонимом Меделайн Симонс в известной серии «Fantasy» издательства «Северо-Запад». Роман сразу же привлек внимание читателей и даже породил собственное фэн-движение, однако имя его настоящего автора оставалось нераскрытым, пока Е. Хаецкая под собственным именем не выпустила роман в форме фэнтези «Завоеватели» (1996). Позже одна из фантастических премий стала называться по имени романа Е. Хаецкой «Меч и Радуга».
Отметим также историко-фантастическую мистерию «Мракобес» (1997) и литературную фантазию «Вавилонские хроники» (1997, впоследствии переизданную под названием «Вавилон-2003»). Популярность произведений Е. Хаецкой позволяет говорить о ней как об одном из ведущих российских писателей-фантастов. Вместе с тем она развивалась достаточно традиционным путем для представителей ее поколения: от переработок известных мотивов и тем к созданию оригинальных произведений. Поэтому анализ ее произведений должен вестись с учетом данного фактора. Так, в романе «Меч и Радуга» она разрабатывает форму исторического романа о рыцаре Хелоте, попавшем к Робину Гуду в Шервудский лес.
Скрытые цитаты из известных баллад или пересказы отрывков из них накладываются на авторские иронические комментарии. Уже в первом произведении Е. Хаецкая предлагает читателю своеобразную игру в известные и легко узнаваемые реалии Средневековья. Она отмечает: «Я долго сомневалась, уместно ли писать о Европе, но потом решила присоединиться к мнению о том, что писатель имеет право пользоваться культурным наследием всего мира, хоть Дагомеи».
Она достаточно свободно перекладывает разнообразные легенды, истории, отрывки из рыцарских романов, выстраивая из них своеобразное фантасмагорическое повествование, где соседствуют ирония, гротеск и абсурд. Хотя некоторые ее произведения относят к исторической фантастике («Анахрон», «Лангедокский цикл»), сама писательница не считает, что является автором исторических произведений, а лишь копирует их в своих романах. Подобный подход проявился и в текстах, основанных на русских реалиях, – романах «Государевы конюхи» и «Зведные гусары» (2008) в стиле русской романтической прозы позапрошлого века. Роман «Мишель» (2006) представляет построенную на смеси фантастики и допущений версию биографии М. Ю. Лермонтова. Фантастическое допущение позволяет автору выстроить собственную версию событий.
Отметим также четкость и логичность построения произведений Е. Хаецкой, продуманность композиции, наличие сложной и иногда даже запутанной интриги, яркий и образный язык. Она свободно сочетает в одном повествовании разнообразную лексику, смешивая «высокий» и «низкий» стили; избегает сложных оборотов, приближая язык к разговорному и тем самым достигая особого динамизма повествования.
Не ограничивая себя одной формой, Е. Хаецкая создает достаточно увлекательные произведения, используя и жанр фэнтези, и обращаясь, по ее собственному выражению, к «сакральной фантастике», пишет футурологические произведения, разрабатывает формы романа странствий, иронического романа. Интересны «Вавилонские хроники» (1997) [31], представляющие собой своеобразную зарисовку на тему древней истории, где только имена героев и отдельные поступки говорят об их отношении к Вавилону. Остальные атрибуты относятся к современному миру, поэтому упоминаются и компьютеры, и гамбургеры, и диваны, и макароны, и биржа.
Композиция в «Вавилонских хрониках» открытая, автор сразу же вводит в основной сюжет, необычным образом представляя и героя, и место действия: «Я ненавижу рабство. Когда в Вавилоне были выборы, я голосовал за мэра-аболициониста. Он, конечно, еще худший вор, чем тот, кого все-таки избрали, но зато он обещал отменить рабство. И рабов я тоже ненавижу.»
Повествование ведется от лица главного героя по имени Даян, которое друзья переделали в Баян. Разнообразные авторские отсылки к разным историческим событиям указывают, что Е. Хаецкая представляет свой взгляд на современный мир, где интересы героев ограничиваются малопонятной деятельностью, выпивкой и развлечениями. Язык произведения нарочито клиширован и состоит из выражений типа «Медленно, со значением отхлебнули»; «Он и в робе выглядел бы подтянутым».
Характеристики героев номинативны и в то же время информативны: «Высок, строен, подчеркнуто вежлив, нелюбопытен, немногословен. Пиджак с искрой, как у Исхака, но зеленый.
Все в нем было противное. И брови эти его широкие, блестящие, будто маслом намазанные. И щетина над губой. И ямка в пухлом подбородке».
Несмотря на подобную краткость и даже некоторую стереотипность, Е. Хаецкой удается создать живые индивидуальные характеры, на страницах ее книг персонажи проживают определенный отрезок своей жизни. Она не ставит своей целью показать развитие героев, их изменения во времени, поэтому эволюция героев происходит в рамках развития того или иного типа – рыцаря, воина, балагура, весельчака, шута. Сама писательница признается, что ей легче создавать образы положительных героев.
В последнее десятилетие в журналах и книжных сериях возникло новое, ироническое течение, еще только начинающее оформляться в самостоятельное и поэтому не получившее единого названия. В произведениях Е. Хаецкой также можно отметить использование игровой составляющей (на сюжетном – структурном уровне).
Заметим, что сатирические элементы присутствуют в творчестве многих писателей, они выполняют прежде всего оценочную функцию, нередко заменяя собой авторскую оценку. Создатели социальной фантастики часто использовали ее, особенно в 1980-е годы, конструируя разнообразные модели Вселенной. Юмористическое мироощущение свойственно и М. Успенскому, обращавшемуся, как отмечалось выше, к разным структурам для создания своих миров (в фантастической реальности традиционна оппозиция двух миров, но их может быть и значительно больше, тогда разнообразнее становятся перемещения героев в разные пространства).
В 90-е годы сатирическое отношение стало все чаще соседствовать с юмористическим и ироническим. Именно так конструируют свое мифологическое пространство Ю. Буркин и С. Лукьяненко в трилогии «Сегодня, мама!» (1993). Поскольку один из авторов давно и плодотворно работал в форме фантастической повести, а другой предложил структуру школьной повести, в трилогии мы и встречаемся с синтезом обоих жанров. М. Мещерякова даже определяет поиски авторов как постмодернистские.
31
Отметим, что «Вавилонские хроники» автор потом переделывала, поэтому указана дата выхода первого издания произведения.