Роман композиционно отличен от традиционных исторических романов-хроник: его сюжет не совпадает с фабулой, а развивается как бы концентрическими кругами, в каждой главе уводя читателя в предысторию генерала Кобрисова до того момента, как тот вынужден был оставить свою армию и отправиться в Ставку. Фабула же проста: накануне решающего сражения за город Предславль генерала Кобрисова, чья армия первой вышла на исходные рубежи, неожиданно вызывают в Ставку Главнокомандующего. Поворотным моментом в развертывании событий романа становится решение генерала. Не добравшись до Москвы, он возвращается в расположение своих войск, чтобы лично участвовать во взятии города – «жемчужины Украины», за образом которого угадывается Киев. Автор описывает генерала глазами героев романа, которых никак нельзя считать положительными, – трусоватого водителя Сиротина, майора Донского и, отчасти, майора СМЕРШ Светлоокова. Явная ирония, а подчас и неприязнь автора к данным персонажам рождает обратную реакцию, располагая читателя к главному герою романа.
Сюжетно роман начинается с темы предательства, как одной из ведущих. Майор СМЕРШ Светлооков вербует подчиненных Кобрисова, стремясь держать под постоянным наблюдением каждый шаг строптивого генерала. Как считает автор, предательство – всего лишь оборотная сторона слабости и душевного рабства человека. Светлооков находит слабые места вербуемых им людей и, как тонкий психолог, воздействует непосредственно на них. Так, он пользуется простоватостью и трусоватостью Сиротина, непомерным честолюбием и завистливостью Донского. Рабский страх перед СМЕРШем, помноженный на эгоизм – примитивный у Сиротина и утонченный у Донского, – позволил Светлоокову легко заполучить двух осведомителей. Однако попытка завербовать ординарца генерала – Шестерикова провалилась. Свойственные Шестерикову отсутствие эгоизма, полная сосредоточенность на интересах своего командира, наконец, глухая ненависть к карательным органам оказались «не по зубам» даже такому искушенному «ловцу душ», как Светлооков.
Рассматривая традиционную для русской классической литературы проблему «свободного человека в условиях несвободы», писатель задает себе вопрос: где та мера свободы, которую непременно должен сохранить человек, чтобы остаться собой, оказавшись в застенках, в лагере, один на один с палачом? Бессмысленное сопротивление неприемлемо, потому что однозначно заканчивается гибелью человека и торжеством убийцы. Но столь же разрушительно для личности и рабское подчинение насилию. Многие русские писатели, от М. Шолохова до А. Солженицына, в своих произведениях говорили о внутренней свободе человека, приспособившегося к обстоятельствам, но не принявшего их, говорили о пути «маленьких побед», совершаемых героем над своими мучителями [48].
Имеет значение и другой эпизод романа: попавший в сталинские застенки незадолго до начала войны генерал Кобрисов, стремясь избежать избиения, встает в угол на колени по приказанию старшего лейтенанта Опрядкина. Однако даже принимая из его рук свободу, он не проникается к своему мучителю благодарностью (что является первым признаком духовного порабощения) и не притрагивается к приготовленным следователем торту и коньяку.
Именно несогласие с тем, что творится в родной стране, неприятие беззакония и понимание ценности отдельной человеческой личности делает Кобрисова «не своим» для этой власти, лишь терпящей его как блестящего военачальника. Подобно генералу Серпилину из эпопеи К. Симонова «Живые и мертвые» (1959-1971) Кобрисов «отложил в самый дальний уголок сердца все обиды», когда Отечество оказалось в смертельной опасности, когда родной стране понадобился его опыт, его полководческий талант.
Антивоенным пафосом, рассуждениями писателя о том, что величие полководца измеряется не количеством положенных им солдат, а количеством спасенных, роман Г. Владимова весьма близок эпопее Л. Толстого. Как герой, выражающий позицию самого автора, Кобрисов убежден, что победа куется не в штабах, а на передовой, генералитет же в основном состоит из людей, лишь присваивающих себе чужую славу. Так называемые командармы наступления вроде Терещенко в изображении писателя – люди тщеславные и посредственные, они предпочитают держаться подальше от линии фронта, а попав туда, демонстрируют полную свою непригодность.
Созвучие имен Кобрисова и Кутузова, как и некоторая их портретная схожесть, не случайны. В эпопее Л. Толстого «Война и мир» Кутузов интуитивно чувствует невозможность дать решающее сражение Наполеону до тех пор, пока основная масса русского народа так или иначе не окажется затронута войной, пока не поднимется «дубина народной войны». До тех же пор основная задача полководца – сохранить армию как ядро народного сопротивления, не губить солдат без толку. И потому генеральное отступление, обескровившее противника, по мысли Л. Толстого, становится основной заслугой Кутузова. Отступает, выводя свою армию из окружения, и генерал Кобрисов.
Автор дает также сравнительную характеристику генералов Гудериана и Кобрисова. Есть сходство в анкетных данных: оба относятся к «думающим» генералам, ценят своих солдат. Их можно считать блестящими профессионалами, стратегами. Правда, далеко не все критики приняли право писателя на подобную характеристику, полагая, что психология этих героев сильно отличается.
Одним из лучших эпизодов романа можно считать сцену, где Гудериан размышляет над страницами романа «Война и мир». Генерал ищет и находит разгадку краха наполеоновских войск в том, что пока Наполеон «ожидает на Поклонной горе ключей от Кремля, в это время – никем не предсказанная, не учтенная, сумасбродная «графинечка» Ростова без колебаний раздает свои подводы раненым. А между тем она ему объявила свою войну – и не легче войны Кутузова и Барклая!.. » Гудериан понял, что после исторической речи Сталина по радио 3 июля 1941 г. им «противостояла уже не Совдепия с ее усилением классовой борьбы, противостояла – Россия». К этой мысли Гудериан приходит после разговора со старым царским генералом, отказавшимся от поста бургомистра Орла: «Вы пришли слишком поздно. Если бы двадцать лет назад – как бы мы вас встретили! Но теперь мы только начали оживать, а вы пришли и отбросили нас назад, на те же двадцать лет. Когда вы уйдете – а вы уйдете! – мы должны будем все начать сначала. Не обессудьте, генерал, но теперь мы боремся за Россию, и тут мы почти все едины». Осознав все это, Гудериан подписывает приказ об отступлении [49].
Однако и генерал Кобрисов не свободен от роковых ошибок. По дороге с фронта в Ставку он задерживается перед въездом в Москву на горе, ошибочно принятой им за Поклонную. Здесь он узнает о присвоении ему звания генерал-полковника и награждении Звездой Героя. Остановка действительно наметила собой поворотный момент в судьбе полководца: ехать «на поклон» в Ставку, ожидая то ли наград, то ли смерти, или самому повести бойцов 38-й армии на Предславль и дать им то, что они заслужили. Известия о взятии Мырятина, которым успешно началась разработанная Кобрисовым операция, открывающая армии дорогу на Предславль, и об ожидаемой высокой награде предопределили выбор генерала.
Одержав победу, он понял всю унизительность своего положения, когда его заслуги присваиваются другими, понял, что награды – такая же подачка, что и торт с коньяком Опрядкина, просто иного уровня, и потому решил вернуться к своей армии. Однако вовсе не Поклонной оказалась гора триумфа Кобрисова: понадеялся генерал на то, что теперь все пойдет иначе и его не посмеют тронуть как победителя. Эта иллюзия, со временем перечеркнутая самой историей, также является характерной приметой времени.
48
Вспомним, три стакана шнапса, выпитые Андреем Соколовым – героем рассказа М. Шолохова «Судьба человека» перед расстрелом; кусок полотна ножовки, утаенный главным героем «Одного дня Ивана Денисовича» А. Солженицына и другие подобные эпизоды.
49
Основой для написания данных эпизодов стали воспоминания Г. Гудериана «Записки солдата», переведенные на русский язык в 1950-е годы.