Близкие грузинам по крови имеретины, мингрельцы и гурийцы Кутаисской губ. имеют очень много общего с ними по историческому прошлому и темпераменту. В проявлении своего удовольствия, восторга и веселого настроения духа вообще они более сдержанны, не так покорны судьбе, не так беззаботны и добры. Имеретины горделивее, мстительнее их и между прочим, необычайно склонны к сутяжничеству. Впрочем, эта последняя черта характера свойственна многим другим племенам, населяющим Кавказ, особенно грекам, и влечет за собой часто кровавые расправы. Гурийцы гораздо вспыльчивее и раздражительнее грузин и даже имеретин, самолюбие у них выражено сильнее, при этом они смелы, храбры, хитры, прекрасные стрелки и отличные ходоки. Они стройны, красивы, в обращении любезны и деликатны, в манерах благородны и исполнены чувства достоинства: они поэты в душе и живут больше чувствами и страстями, чем холодным рассудком. Как грабители они в глазах не только соотечественников, но и пришлого элемента слывут за обладающих рыцарской душой; так, ограбив торговцев, едущих в одном экипаже с дамами, они вежливо с видимой искренностью извиняются перед последними за причиненный испуг и беспокойство. Гурийцы и имеретины развитее, трудолюбивее и оборотливее грузин. Мингрельцы, имея общие свойства характера с другими племенами той же картвельской группы, отличаются склонностью к воровству и ко всякого рода предприятиям честным и нечестным, связанным с удалью и молодечеством; настоятельны они не менее имеретин и гурийцев. Свободолюбие свойственно всем картвелам, но менее всего настоящим грузинам, держащим себя в отношении, например, к русским довольно приниженно. Религиозны все, но религия, видимо, мало сдерживает побуждения к насилию, раз возникнет к тому повод; гурийцы, например, дают сравнительно с другими названными племенами особенно много убийств и разбоев, именно во время строго соблюдаемых ими постов и в дни храмовых праздников. Хотя патриотизм грузин, имеретин, гурийцев и мингрельцев не идет дальше привязанности к родной скале, родному селению, любимых долин, гор, ущелий, пней и лесов, но племенческие убийства у них явление не редкое, особенно в последнее время экономических неурядиц и общего брожения умов.
Аджарцы обладают строгими нравами и суровым видом, свободолюбием, самоуверенностью, трезвостью и сознанием собственного достоинства. Это мужественные, рослые, физически крепкие люди. Мусульманская вера, горные стремнины и дикие пышные леса по сторонам ущелий тормозят проявление веселого настроения духа, накладывают на все действия людей свой особый отпечаток серьезности. Во взаимных отношениях аджарцев наблюдается поразительная дисциплина, что особенно бросается в глаза в дни мусульманских праздников, когда главное удовольствие поселян выражается в скромных посещениях своих друзей и знакомых и в коротких полуофициальных визитах младших к старшим. Нет в аджарских селениях ни песен, ни плясок, ни даже музыкальных инструментов. Шумных ссор не встречаешь. Всё кругом необычайно тихо, погружено в какое-то своеобразное скучное спокойствие. Даже листья на деревьях редко колышутся и шумят, даже птицы отличаются безголосием, скрытностью в чаще лесной. Малоподвижный, молчаливый аджарец обладает, однако, не холодным темпераментом и при случае может развить большую двигательную энергию, например, в сутки пройти пешком верст 60; призвание к умственному труду у него, однако, очень слабо. Вооруженный всегда с ног до головы, он во всякий момент готов вступить в кровавый бой и уступать врагу не привык. Отличаясь самолюбием, обидчивостью, впечатлительностью, порывистостью, недостаточной общественностью и переоценкой собственной личности, аджарец с легким сердцем, подчас с сознанием исполненного долга спокойно убивает намеченную жертву. Изуверства над мертвым делом он себе, однако, никогда не позволяет, хотя бы и ненавидел убитого до глубины души. Убить сразу одним выстрелом — вот его девиз. В былые времена Аджария наводила своими разбоями ужас на все окрестности, а в ней самой не было свободного проезда даже по главным дорогам. Только в последнее десятилетие народ до поры до времени присмирел, хотя убийства из мести процветают по-старому. Перевал в Аджарию через Арсианские горы до сих пор носит название «кровавого» и разбои вблизи него изредка повторяются.
Лазы, живущие тоже в Батумском округе, поближе к Черному морю, по своему характеру не представляют резких отличий от аджарцев, лишь более предприимчивы и обирательны и менее склонны к разбоям.
Хевсуры, как обитатели самых диких и труднодоступных мест на альпийских высотах главного Кавказского хребта, обладают нравами, сохранившимися в первобытной чистоте с чрезвычайно давних времен и складом характера, поддающимся крайне слабо влиянию европейской цивилизации. Хевсуры самоуверенны и надменны; они подвижны и смелы в своих горах, но спустившись с них в долины медлительны, робки, смотрят подозрительно исподлобья.8 Их интересует собственная крохотная родина, внутренний быт их маленьких обществ, традиции рода и племени, и больше ничего. Старшие в роде их — земное начальство, кинжал и винтовка — лучшие друзья. Кровная месть, как пережиток великого прошлого, считается у хевсур священной обязанностью каждого взрослого мужчины. У них свое судопроизводство по традициям, свои правовые террасы с пояснениями относительно времени мести, формы ее, возможной замены штрафом и пр. Каждому увечью своя оценка: убийство, например, односельца, считается более тяжким преступлением, чем человека из другого села, убийство жены или детей не преследуется путем мести, а штрафуется, и т. д. Хевсуры имеют и рыцарские черты характера — не бить лежачего, щадить слабого и безоружного, держать раз данное слово. Между прочим заслуживает упоминания существование у этого племени поединков на шпагах в полном воинском облачении (шлем, кольчуга, наручники, щит и пр.) и фехтование, как предмет воспитания мальчиков. При учебных боевых схватках и на поединках дело не идет дальше легкого поранения; появление хотя бы нескольких капель крови у кого-нибудь из схватившихся считается достаточным доказательством, кто победил. Хевсуры, живя почти на границе вечного снега не испытывали на себе гнета от победителей и покорителей и привыкли веками к своеволию; тем не менее преступлений, если не считать кровной мести, у них поразительно мало.
Тушины, живущие также высоко в горах, умственно гораздо развитее хевсур. Они воинственны, храбры, мстительны, ловки в движениях и крепки на ноги и, как все горцы, отличаются большой физической силой. К хевсурам тушины относятся дружественно, но крайне враждебны к вороватым кистинам (тоже горцы-соседи). Интересы тушин чисто пастушеские и городская цивилизация им, как и вообще горцам, не по душе, а к жизни в низменностях не приспособлен их организм в антропологическом отношении. Тушины всё же менее замкнуто живут в своих горах и посещают, в противоположность хевсурам, города с торговыми целями. Пшавы, населяющие долины менее высоких гор того же Тионетского уезда, а также Душетского Тифлисской губ., добродушнее хевсур и тушин и вообще более напоминают настоящих грузин, с которыми родственны по крови, но крайне невежественны. Убийства на почве мести у тушин и пшавов является делом самым заурядным, но разбойничьих банд они, как и хевсуры, не образуют, и вообще к разбоям склонности не обнаруживают.