Спустя несколько минут я видел, как она выпорхнула из клуба. Бросившись за ней, я увидел, что она, ее блондинка и пожилой негр переходят дорогу, направляясь к отелю. Негр вел их за руки и что-то говорил. Они щебетали и хохотали, а я остановился как вкопанный и провожал их взглядом.
История, в которую они вляпались, была дрянной, как и сама она - но только с первого взгляда. Например, я стоял и бессильно смотрел снизу вверх, а минут через десять она каким-то чудом меня разглядела и высунулась из окошка. Она мне кричала радостно, из-за ее плеча торчала мордашка ее блондинки, и еще тот самый негр тоже что-то радостно кричал. Приуныв, я ждал ее сначала снаружи, а потом уже внутри, тщетно попытавшись выведать тайну ее расположения. На ресепшене мне отказали - остров не выдает своих тайн. Но спустя минут десять они обе, испуганные, сбежали по лестнице и бросились наутек. В дверях их перехватил тот негр, каким-то чудом проскочивший мимо меня, и они начали ожесточенно спорить. Я наблюдал издалека, каждую клетку рвало изнутри, каждая клетка делилась надвое, вместе с генетической информацией удваивая любовь, но я смотрел и не вмешивался. Вчетвером (к ним присоединился работник отеля) они поднялись наверх, тут же забыв о ссоре. Спустя еще пять минут работник отеля вернулся с горящими глазами, тараторя что-то про кокаин, которого было много, очень много. Я вздохнул. Я прождал до пяти утра, благо, здесь всем плевать на аргентинских бродяг - мог бы поспорить, но в соседнем кресле для посетителя дремал мой двойник, только разве что бородатый.
В пять утра она меня не узнала. Она спустилась сама, озираясь, и первым делом кинулась ко мне, но узнавания не произошло. Мучительные минуты я объяснял, кто я такой, а она бессильно висела у меня в объятиях и жаловалась на онемевшее лицо.
-Где твоя блондинка? - спросил я равнодушно, сердце разрывалось от горечи при виде этого беззащитного создания. Вся она еле трепыхалась у меня в руках. Она не знала, где блондинка, да и негра уже давно в номере не было. Я заверил, что он точно был, что не был придуман - ей было ужасно страшно, она вся дрожала и на всем пути постоянно бормотала, забавно смешивая английский и русский, что кто-то идет прямо за нами.
Уже в другом отеле я раздел ее, я вытирал ей ставшие лиловыми синяки и кровоподтеки, о наличии которых она даже не догадывалась.
-Как будет по-русски сказать «не бойся»? - спросил я. - Скажи мне и я повторю. А потом давай спи, тебе нужно.
Хотел было добавить что-то еще, но не успел. Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась новой улыбкой, она все еще была напугана, ее все еще кто-то преследовал, лицо все еще было онемевшим. Но голова ее упала на мою грудь, и я почему-то знал, что она все еще улыбается. Я аккуратно прилег на кровать, не отрывая от себя ее голову. Я мог лишь догадываться, сколько мы так пролежали. Она спала, а я впервые чувствовал такое единение с женщиной. Солнце давно преодолело зенит. Я, кажется, немного засыпал и от неимоверной нежности мои глаза слезились - но это вполне могло мне присниться. А потом она проснулась, а я уснул. Открыв глаза, я не застал ее в своем номере, на салфетке быстрым почерком было нацарапано:
«Как герои. Аргентинец, мы отлично потусовались, ты был интересным молчуном, ты - сама Аргентина, только с волосатой грудью. Расскажи, как я очутилась у тебя в постели. Расскажи в другой жизни, через пару лет, в этом же номере - я сюда еще залечу. А сегодня - Россия, Россия, Борис, я полна ею. Борис - тоже литературный герой, как мы этой ночью. Расскажешь потом, ужасно интересная история наверняка. Я говорила, что почти пляшу в русском балете? Неважно. Ты супер».
На обратной стороне был торопливо надписан адрес, вплоть до почтового индекса. В скобках было написано: «Писать до востребования, шутка, и еще» - и на этом обрывалось, словно бы она в спешке покидала номер. Так могло бы быть. Она правильно написала - это было неважно. Я любил ее, как ни одну женщину, хотя до сих пор и не научился произносить ее имени. Я знал, что она из тех, про кого нельзя сказать - она кого-то встретила, про нее обычно говорят - кто-то встретился с ней. Поменяли места, а разницы-то сколько, она что-то говорила об этом, не забывая упомянуть английскую фонетику. Прибавляла, что в ее языке, все куда как интереснее...
Спустя неделю я уже летел в Россию, к ней. Я не знал города, не знал этой страны, я был всего лишь глупым и по ее меркам старым аргентинцем, приехавшим для того, чтобы увезти ее насовсем. У меня не было плана - да и к черту, решил я, ей они и не нужны. У меня был ее номер, был ее адрес, на той салфетке она даже шутливо набросала свой дом и себя, схематично, но для меня это значило много; я разучился играть со временем теперь уже насовсем. С острова до земли паромом, машиной до Барселоны, автобусом до аэропорта, аэропортом до дома, решаю свои дела, беспробудно пью и заваливаюсь в церковь, к сестре, рассказываю, она крутит пальцем у виска, опять пью, пью в самолете до Москвы, отвалил целую кучу денег, потом до ее родного города - и вот. Я звоню ей и говорю: