Арсений, родом новгородец, ремеслом медник, сначала поселился на Лисьей Горке, потом сделался паломником и прожил три года на Афонской горе. Захотелось ему снова на родину. На Афоне прозорливый муж игумен провидел,что русский пришелец будет основателем иноческой обители в своем отечестве, и благословил его иконою Владычицы на одной, а Нерукотво-ренного Образа — на другой стороне, и отпустил его восвояси. Прибывши в Новгород, странник получил от архиепископа Иоанна благословение на заведение обители. Арсений поселился сначала на Валааме, потом стал искать уединения и безмолвия и поселился на острове Коневском, где соседние язычники имели свою святыню. Это был огромный камень, называемый Конем; на этом камне приносили в жертву лошадей невидимому духу, который за то охранял скот. Жервтоприношения эти совершались так, что приводившие коня оставляли его на пустой скале. Конь исчезал, и все были уверены, что божество его принимало и пожирало. Арсений покропил камень св. водою, и духи, в виде воронов, разлетелись на рыбарский берег и поселились в заливе, который потом стал называться Чортова Лахта. Освященное место делалось предметом христианского религиозного уважения.
Уже при жизни самого основателя обитель Конева острова сделалась общеизвестною и пользовалась уважением. Благочестивые новгородцы стали посещать ее и прилагать свои пособия. Какой-то боярин новгородец Михей Кобылка одарил братию богатою милостынею. А летописи замечают, что Арсений исполнял закон странноприимства, угощал с радушием в своей келье приходивших на богомолье новгородцев. Но какой-то суровый и прозорливый Симон, из товарищей Арсения, объявил ему: бесы радуются, когда игумен угощает у себя мирян; и преподобный муж не велел делать особых трапез, а угощал приходящих скудною трапезною пищею вместе с братиею. В числе посещавших его обитель был и владыка Евфимий, который знал Арсения во времена юности, когда они были вместе на Лисьей Горке. Евфимий даровал обители имения и оставил в знак духовной дружбы монастырю свой ветхий клобук. Любовь к странствованиям, столь привлекательная, пробудила силы в Арсении и еще раз он ходил на Святую Гору и благополучно воротился назад. Он умер в глубокой старости.
Александр Свирский, родом из Ояти, получил настроение к иноческим подвигам от странствующих старцев; на Валааме настроили его мысль о блаженстве и превосходстве отшельнической жизни. Возвратившись к отцу своему, он увидел, что родители его не внимают ни увещаниям старца, ни его собственным молениям. И так ушел он из родительского дома и проходил свое первое поприще в Валааме. Там убедил пришедшего к нему отца вступить в монастырь, а потом, по примеру отшельников, решился основать новый монастырь. Он основал его в половине XV века на истоке реки Свири на озере Рощинском.
Другой послушник Валаамской обители, пришедший туда из Белозерского монастыря, Савватий, ушел для основания новой монастырской жизни и сначала поселился на Ваге, где нашел себе товарища, старца Германа, потом с ним вместе ушел на Белое море, на остров Соловки, и положил основание Соловецкому монастырю (1429 г.). Савватий скончался в Ваге, куда приходил ради причащения святых Тайн, Герман остался один на пустынном острове Соловках; тогда пришел к нему в товарищи Зосима, поселянин из села Толвуева на побережье Онежского озера, и оба решились жить в Соловках. Это было уже в 1430 году. Мало-помалу стали приходить к ним отшельники и так составили монастырь, и воздвигнут был храм во имя Преображения Господня. Когда Зосима отправил к архиепископу Ионе одного из своих братий просить антиминса, Иона удивился, как