Едва только Иван Данилович утвердился на великом княжении, как тотчас же возникло у него неудовольствие с Новгородом. Он потребовал серебра закамского, — дани, собираемой Новгордом с Закамской Земли. Новгородцы отказали; Иван Данилович захватил Торжок и Бежецкий Верх. В Новгороде вече разделилось на две партии; одна склонялась к миру и уступкам великому князю; другая готова была искать в возраставшей Литовской державе опоры против самовластия московского князя, так не признательно забывавшего недавнее содействие к своему возвышению. Новгород очутился уже между двух государственных стремлений у соседей. В 1331 году, когда владыка Василий ездил на Волынь поставляться в свой сан от митрополита Феогноста, Гедимин, покровитель князя Александра тверского, нашедшего приют в Пскове, в угодность псковичам, которые тогда домогались себе особого владыки, задержал новгородского владыку и не иначе его отпустил, как получив от провожавших его новгородских бояр обещание принять в Новгород на кормление одного из сыновей его, Наримунта. Так рассказывают некоторые летописцы. После того упорство Ивана Даниловича расположило Новгород к тому, чтоб угодить Геди-мину. В 1332 году, зимой, Иван Данилович уселся в Торжке и поживлялся с новгородских волостей. Новгород послал к нему архимандрита Лаврентия с двумя боярами: они звали князя в Новгород; князь не поехал. Новгородцы еще раз попытались заключить мировую: сам владыка поехал к Ивану, который оставил Торжок и находился тогда в Переяславле. Владыка и сопровождавшие его бояре от имени Великого Новгорода предлагали ему пятьсот рублей, с тем, чтоб он отказался от захваченных на Новгородской Земле слобод. Иван их не послушался. Тогда негодование против московского князя овладело сильно Новгородом. Призван был Наримунт-Глеб, Геднмипов сын, в октябре 1333 года. Его посадили на столе Ярославовом, как некогда сажали выбранных князей. Весь Новгород присягал ему, как один человек. Это событие воскресило в новгородской памяти былые времена предков. Новоизбранному князю дали в кормлепье, в отчину и дедину, и с правом это кормленье передать потомкам, Ладогу, Ореховский город, Корельский город с Ко-рельской Землей, и половину Копорья. По смыслу некоторых летописных известий, эта отдача пригородов была невольная, вследствие вынужденного I едимнном согласия в то время, когда он задержал владыку. Новгородская Летопись, напротив, говорит, что Наримунт прислал в Новгород посольство, изъявлял желание поклониться св. Софии, н новгородцы по этому поводу пригласили его. Очень может быть, что сначала новгородцы, ехавшие с владыкой, поневоле согласились, сообразно желанию Гедимина, на такой прием его сына, а впоследствии, когда Иван Данилович начал теснить Новгород, с охотой приняли литовского князя, находя в союзе с Литвой спору против Москвы и самой Орды.
Но князь Наримунт-Глеб не имел настолько пи энергии, ни достоинства, чтобы привязать к себе Новгород; а великорусская партия ожила снова, как только оказалось, что признанный князь не удовлетворял народным ожиданиям. На следующий год, узнавши, что Иван. Данилович, ездивший тогда в Орду, воротился, Новгород послал к нему послом Варфоломея Юрьевича; на этот раз Иван принял посольство с любовью и прибыл по приглашению новгородцев в Новгород на стол, февраля 16-го 1335 года. Тогда ли удалился Наримунт. или же оставался в Новгородской Земле, и если оставался, то какой роли держался — неизвестно. Но тотчас после посещения Иваном Новгорода произошли набеги литовцев на новгородскую волость. Иван Данилович отражал эти набеги в качестве охранителя Новгородской Земли. Могли быть эти набеги делом своевольных литовцев, но могла быть эта рать и отправлена Гедимином в отмщение за то, что Новгород опять поладил с Москвой. Скоро, однако, именно в 1337 году, московский князь опять поссорился с Новгородом и послал рать свою в Заволочье. Ему хотелось получить дань из-за Камы. Наримунта-Глеба не было в Новгородской Земле. Новгородцы звали его из Литвы, как своего кормленника; но, видно, ему не понравился ни новгородский хлеб, ни новгородское обращение, — он не поехал снова в Новгород и вызвал сына своего, Александра, из Орешка, где он сидел вместо отца, на страже края от шведов. Вероятно, недавнее мирное сношение с московским князем оскорбило литвина; он уже не доверял договорам с Новгородом. Новгородцы разделались без его помощи — разбили и прогнали москвитян из Заволочья.
Ссора с московским князем не прекратилась. В 1339 году новгородцы привезли ему обыкновенный ханский выход; московский князь потребовал от Новгорода двойного выхода, т.е. двойной дани, ссылаясь на запрос царя Узбека. "Изначала, — отвечал ему Великий Новгород, — не бывало того: по старой пошлине новгородской и по граматам прадеда твоего, Ярослава Володимировича". Иван вывел наместников своих с Городища и объявил войну. Но смерть постигла его в 1340 году.