21-го ноября приехал московский государь на Городище. 22-го ноября он пригласил к себе на обед владыку, князя Шуйского, степенного посадника, тысячекого и несколько знатных людей. Тут, как будто в укор новгородскому правительству, явились толпой просители из разных мест Новгородской Земли. Одни просили приставов оберегать их от московских воинов, а другие жаловались на свое управление. Земля эта, — говорит летописец, — долго в своей воле пребывала, великих князей не слушала; оттого и зла много было в этой земле — убийства, грабежи, кто кого насилил, тот того и разорял. 23-го Иван поехал в город. Княжеский приезд исстари был праздником; так казалось и теперь: владыка, с игуменами монастырей, с протоиреями соборов и со множеством духовенства вышел встречать его в священных одеждах; за духовными шли стройно чиновники, за ними толпился народ. Великий князь приложился к образам, напутствуемый благословением владыки, поехал прямо к св. Софии; там в глазах народа кланялся иконам и гробам, и слушал обедню, стоя на устроенном для него месте. Окончилась обедня. Феофил пригласил гостя на пир. Иван казался очень весел; после дружеских разговоров с новгородскими боярами и в видимо хорошем расположении духа, он уехал на Городище; владыка ехал за ним с вином: по обычаю, следовало гостя провожать с вином и выпить с ним, прощаясь, у места его жительства.
Через день после того, 25-го ноября, приехал к Ивану владыка с некоторыми значительными людьми, — в их числе с Василием Казимиром, бывшим прежде в плену у Иоанна. Неизвестно, призваны ли они были, или сами явились. Вдруг являются челобитчики из Славковой и Никитиной улиц просить суда. Ивану прежде известно было это дело, но он не показал этого: выслушал внимательно, дал своих приставов — звать к суду обвиняемых; а потом, обратясь ко владыке и новгородцам, сказал: И ты бы, мой богомолец, и вы, посадники нашей отчины, сказали бы Вел.икому Новгороду, чтоб дать своих приставов на этих насильников, на которых я дал моих. Я хочу раземотреть это дело; и ты, богомолец, и вы, посадники, у меня тогда будьте: мне хочется дать обиженным управу. Бояре, — сказал он, обращаясь к двум из своих бояр, — идите к отчине моей, Великому Новгороду, чтоб дал приставов на обидящнх братии своих!" Срок был назначен на другой день, 26-го числа, в воскресенье.
В этот день на Городище явились две толпы с двух сторон; в одной стояли истцы, в другой — ответчики. В числе последних был и сам степенный посадник. Иван расспросил, выслушал и сказал, что он жалобников оправляет, а тех, которые делали наезды, грабили и били, — обвиняет. Новгородцы с владыкой, стоявшие близ князя в качестве соучастиников суда, были в сущности простыми зрителями. Ответчиков великий князь приговорил к уплате требуемого иска, которого показано было на сумму полторы тысячи рублей, и приказал детям боярским взять несколько лиц под стражу, в том числе степенного посадника и Марфина сына. Феофил вызывался взять их на крепкие поруки в уплате требуемой суммы. Тут, взглянувши значительно на Афанасьева, великий князь сказал: — Ты пойман и в том, что мыслил Новугороду от меня, великаго князя, отдаться за короля!