Определенные надежды на достижение сепаратного мира с Россией у немецкой стороны забрезжили в связи с отставкой министра иностранных дел С. Д. Сазонова и назначением на этот пост в июле 1916 г. Б. В. Штюрмера, известного своими германофильскими настроениями. Барон Б. Э. Нольде, возглавлявший юрисконсультскую часть МИД, считал это назначение Штюрмера «темным» с точки зрения дипломатического смысла и связывал это с какими-то планами в отношении сепаратного мира[58]. В конфиденциальном разговоре с другим высокопоставленным сотрудником юрисконсультской части МИД в сентябре 1916 г. Штюрмер без обиняков спросил, «сколько времени потребовалось бы нашей части на изготовление мирного договора»[59]. Интересно в этой связи отметить, что еще в мае 1916 г. в Стокгольме объявился известный авантюрист И. И. Колышко, сделавший в свое время карьеру под покровительством князя В. П. Мещерского и бывший чиновником по особым поручениям у Витте в бытность последнего министром путей сообщения и его литературным агентом. В частных беседах с сыном крупного немецкого промышленника Гуго Стиннеса Колышко заявил, что накануне своего отъезда в Стокгольм он имел две встречи с Штюрмером, с которым обсуждались приемлемые для России условия мира[60].
Хотя некоторые исследователи и склонны верить, что за спиной Колышко действительно стоял Штюрмер, специально добившийся отставки С. Д. Сазонова с поста министра иностранных дел, чтобы развязать себе руки в вопросе о сепаратном мире с Германией, есть серьезные основания в этом сомневаться. Бывший шеф Колышко, С. Ю. Витте писал о нем в своих воспоминаниях, что будучи несомненно способным чиновником, он «держит себя при этом по-хлестаковски, т. е. придает положению, которое он имеет в Петербурге, совсем несоответствующее значение; он играл роль человека, как будто бы имеющего большое влияние, одним словом, изображал из себя очень важного петербургского чиновника, чего на самом деле, конечно, не было»[61].
Точно так же, по-хлестаковски, Колышко вел себя и на переговорах в Стокгольме. Как отмечается в немецких источниках, он представился германскому послу в Стокгольме Люциусу как «русский статский советник Иосиф фон Колышко, заместитель министра финансов при графе Витте и личный доверенный последнего, живущий с начала войны в Стокгольме и пользующийся славой либерального русского писателя…»[62].
Слава «либерального русского писателя» не помешала однако Колышко предложить свои услуги в качестве платного германского агента: он выразил готовность вести в России через газету «Русское слово» пронемецкую мирную пропаганду, но находившийся в Копенгагене немецкий посланник Брокдорф-Ранцау рекомендовал осторожно отнестись к Колышко и его планам[63]. В июле 1916 г. Колышко снова появился в Стокгольме, на этот раз вместе с князем Бебутовым. В ходе переговоров с немецким резидентом Бокельманом они предложили организовать в России издательство, которое стало бы центром пронемецкой пропаганды. Вовлеченный во все детали борьбы за достижение сепаратного мира Гуго Стиннес согласился одолжить МИД Германии 2 млн. рублей на финансирование такого издательства в России[64]. Но точных данных о том, как и на что были истрачены эти деньги, нет, высказанное же заинтересованными лицами предположение о том, что часть этих денег была передана М. Горькому на издание газеты «Новая жизнь»[65], представляется необоснованным. Однако Колышко на этом не остановился: в марте 1917 г. он запросил о срочной встрече в Стокгольме с членом рейхстага М. Эрцбергером на том основании, что «новое русское правительство потребовало, чтобы он немедленно вернулся в Россию, где он будет введен в состав правительства»[66] (!). На прощание этот «почти член правительства» давал заочно несколько советов рейхсканцлеру для выступления в рейхстаге: «1. Германия не вмешивается во внутренние дела России. Русский народ, завоевавший сейчас политическую свободу, может не опасаться Германии. 2. Немецкое правительство не ведет войну против русского народа как такового. 3. Германия не навязывает России позорного мира. По крайней мере при таком положении нельзя слишком настойчиво выдвигать на первый план идею сепаратного мира, скорее следует работать в другом направлении: чтобы Россия пришла к выводу, что она получит почетный мир, тогда она будет вести разговор со своими союзниками. И все прочее тогда уладится само собой»[67]. Выражая готовность сотрудничать и в дальнейшем именно с М. Эрцбергером, Колышко заявил, что он «ни в коем случае не желает иметь дела с господином Стиннесом, который уже не раз посещал его и предлагал ему 15 миллионов на создание русских газет»[68]. Остается только добавить, что летом 1917 г. этот соискатель миллионов был арестован в России по обвинению в шпионаже в пользу Германии.
Случайная встреча в Стокгольме в июле 1916 г. немецкого банкира Варбурга с заместителем председателя Государственной думы А. Д. Протопоповым и членом Государственного совета Д. В. Олсуфьевым, возвращавшимися в Петроград в составе парламентской делегации, также не прибавила оптимизма германской стороне в вопросе о возможности заключить сепаратный мир с Россией. В отчете об этой встрече Варбург мог лишь высказать свое впечатление о том, что его собеседники были согласны с ним в том, что «продолжение войны бессмысленно», предпочитая при этом задавать вопросы и воздерживаться от изложения собственной позиции[69].
По ознакомлении с отчетом об этой встрече статс-секретарь иностранных дел Ягов сделал такую помету: «Эти русские полностью выдоили Варбурга, а сами так ничего и не сказали»[70].
Таким образом, предпринимавшиеся правящими кругами Германии попытки склонить Россию к заключению сепаратного мира, опираясь на деловые и финансовые круги, на политических деятелей и случайных посредников не принесли желанного результата. В связи с этим начальник штаба Восточного фронта генерал Э. Дюдендорф писал: «В возможность мира с Россией никто не верил, имперский канцлер высказался в том духе, что в настоящий момент не имеется никаких видов на сепаратный мир с Россией»[71].
Впрочем, оставался еще один канал, который при стечении благоприятных обстоятельств можно было бы использовать в этих целях, – русские революционеры в эмиграции, и к их «разработке» были привлечены политические деятели, дипломатические работники, финансовые магнаты, военное руководство и контрразведка.
Как известно, радикальное крыло русских революционеров-эмигрантов открыто выступало за поражение России в Первой мировой войне, и в их адрес и в первую очередь Ленина и большевиков высказано со стороны политиков, публицистов, историков немало гневных обвинений в «измене» и «предательстве», их заклеймили как агентов Германского генерального штаба, продавшихся за «немецкое золото». Одни писали об этом по глубокому убеждению, что так оно и было, другие страстно верили, что иначе и не могло быть, третьи лукавили сознательно, и лишь немногие действительно хотели докопаться до истины. Здесь представляется оригинальной точка зрения Ю. Г. Фельштинского, который пишет: «Германия смотрела на русских революционеров как на подрывной элемент и рассчитывала использовать их для вывода России из войны. Удержание социалистов у власти после окончания войны, видимо, не входило в планы германского правительства. Революционеры же смотрели на помощь, предложенную германским правительством, как на средство для организации революции в России и во всей Европе, прежде всего в Германии. Германское правительство знало, что главной задачей социалистов была организация революции в Германии. Революционеры знали, что правительство Германии не желает допустить прихода к власти немецких социалистов, а русских революционеров рассматривает как орудие для реализации собственных империалистических планов. Каждая из сторон надеялась переиграть другую. В конечном итоге, в этой игре победила ленинская группа, переигравшая всех, в том числе и Парвуса, родоначальника идеи германо-большевистского сотрудничества»[72]. Но чтобы принять эту точку зрения, необходимо, по крайней мере, иметь веские доказательства в пользу того, что такая игра имела место на самом деле. А что если в этой игре с самого начала все козыри находились в руках одной стороны, в то время как другая об этом даже и не подозревала? Наконец, не построена ли логика этой концепции на ретроспективном подходе, основанном на конечном результате, т. е. на победе Ленина и большевиков в октябре 1917 г.? Чтобы ответить на эти отнюдь не риторические вопросы, необходимо объективно оценить силы соперников-союзников и в первую очередь возможности и способности ключевых игроков – Ленина и Парвуса, которых, как правило, зачисляют в одну команду без серьезных на то оснований.
58
Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914 – 1920. Кн. 1. М., 1993. С. 198.
60
L'Allemagne et les problems de la paix pendant la premiere guerre mondiale… T.1. P.371 – 372.
62
Германия и русские революционеры в годы Первой мировой войны. Документы. – Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. Редактор-составитель Ю.Г.Фельштинский. М., 1995. С. 287.
69
L'Allemagne et les problems de la paix pendant la premiere guerre mondiale… T. 1. P. 393.