Армии Колчака быстро продвигались вперед, покрыв за первый месяц приблизительно 600 км. Их наступлению способствовали крестьянские антибольшевистские восстания, происходившие в тылу Красной Армии в Симбирской, Самарской, Казанской и Вятской губерниях. Советские войска отступали с небольшим сопротивлением или вовсе без него; Пятая армия красных, казалось, была особенно не расположена останавливаться и принимать бой107. К середине апреля белые вышли на линию Глазов—Оренбург—Уральск, дальше которой им не суждено было двинуться. В тот момент они находились менее чем в ста километрах от Волги, иногда всего в тридцати пяти километрах от нее. Они заняли территорию в 300 000 квадратных километров с населением свыше пяти миллионов человек108.
Наконец красное командование осознало, насколько оно недооценивало угрозу с Востока. 11 апреля Центральный Комитет принял решение присвоить Восточному фронту приоритетный статус109. Был отдан приказ мобилизовать середняков и бедноту, по 10–20 человек с каждой волости. Попытка выполнить его натолкнулась, по-видимому, на сильное сопротивление, поскольку в итоге призвали всего 25 000 крестьян110. Зато с большим успехом прошла мобилизация партийцев и членов профсоюзов. Восточный фронт пополнил личный состав и получил материально-техническое подкрепление; к 12 июня красные превосходили колчаковцев на 20 000— 30 000 человек111. В течение нескольких следующих недель разрыв этот увеличивался небывалыми темпами.
В мае, с наступлением оттепели, стратегическое положение колчаковской армии изменилось к худшему. В конце зимы боевые действия велись вдоль хорошо намеченных дорог, но теперь, когда «ручьи превратились в реки, а реки — в моря», фронт как бы расширился112. В новых обстоятельствах численное превосходство Красной Армии оказалось решающим преимуществом. На бумаге положение Колчака все еще выглядело блестящим, однако войска его противостояли численно превосходившему их противнику и были измотаны быстрым наступлением, в котором сильно обогнали интендантские поезда.
Чтобы получить широкую поддержку внутри страны, Колчаку требовалось дипломатическое признание союзных держав. Это было важно с психологической точки зрения, чтобы придать его правительству больший авторитет в глазах населения113. В 1918 г. большевики сильно выиграли от того, что пользовались, по мнению общественности, поддержкой Германии. Следствие, проведенное советскими властями по поводу дезертирства из Красной Армии, показало, что одной из приводимых беглецами причин самовольного ухода с фронта было чувство, будто бесполезно воевать против «грозной силы» прежних союзников России114.
Но союзники медлили. 26 мая 1919 г. Верховный совет союзнических сил информировал Колчака, что не надеется более договориться с советским правительством и готов поставлять его армии вооружение, боеприпасы и продовольствие — о дипломатическом признании не упоминалось, — если он примет следующие условия: 1) согласится провести, в случае победы, демократические выборы в Учредительное собрание и созвать его; 2) разрешит проведение на подконтрольных ему территориях свободных выборов в органы самоуправления; 3) отменит классовые привилегии, воздержится от возврата к «старой земельной системе» и «не сделает ни малейшей попытки восстановить тот режим, конец которому положила революция»; 4) признает независимость Польши и Финляндии; 5) примет помощь Мирной конференции в решении территориальных споров России со странами Балтии, Кавказа, Закаспийскими республиками; 6) присоединится к Лиге Наций; 7) подтвердит ответственность России за долги115.