Этого здорового социального явления в жизни и в борьбе трудящихся вообще и трудящихся Гуляйпольского района в особенности, не могла не заметить власть большевистско-левоэсеровского блока, во главе с Лениным. Она его заметила с первых же дней своего появления на сцене революционной жизни. И эта, так называемая, левая из левых социалистическая власть, вступила с ним в открытую борьбу. Сперва это делалось в связи деревни с городом, а затем власть взяла на себя роль определять степень революционности и законные права не только отдельного человека, но и целого трудового класса, права на выявление своего разума, своей воли, своего участия в деле революции, которое за счет его совершается.
Итак, мануфактура, пришедшая от городских фабричных рабочих к крестьянам в обмен на их трудом выработанные продукты продовольствия, была распределена среди населения Гуляйполя и района Гуляйпольским кооперативом и продовольственной управой. Районный Совет совместно с продовольственным органом сообща пришли к тому, что надо расширить и углубить идею товарообмена деревни с городом без посредников — государственных агентов и их чиновников.
Были посланы уполномоченные в ряд городов для выяснения разных вопросов, касающихся практических сторон товарообмена, а также и за продуктами. Тем временем население начало сбор пшеницы, муки и съестных припасов в общий продовольственный склад, который бы всегда имел свой общий фонд для товарообменных общественных дел. Однако на сей раз уполномоченные наши в большинстве своем возвратились из городов ни с чем. Власть большевистско-левоэсеровского блока по всем фабрично-заводским предприятиям категорически воспретила пролетарским объединениям иметь непосредственно какие бы то ни было организационные связи с деревней. Для этого существуют, дескать, пролетарские государственные организации: продорганы. Они и позаботятся об объединении села с городом; они наладят по городам и деревням промышленность и сельское хозяйство и таким образом утвердят в стране социализм.
Лишь в Москве особо революционные рабочие мануфактурных фабрик добились от новых социалистических владык права опять сделать товарообмен с гуляйпольским районом. Но на этот раз отправка ими мануфактуры в деревню была слишком трудной: в пути ее маршрут тормозился на каждом шагу и, в конце концов, самостоятельно, без посредничества государственных органов, мануфактура не дошла до Гуляй Поля. Ее государственные продорганы недели две-три возили с одной ветки железной дороги на другую. Но настало время, когда возить ее по железной дороге уже нельзя было, потому, что по направлению Киева и Одессы наступали грозные немецкие армии, под предводительством воинских разведывательных отрядов Украинской Центральной Рады, возглавлявшихся украинскими социалистами-революционерами, с их лидером проф. Грушевским, которые заключили с немецкими и австрийскими царями договор против большевистско-левоэсеровского блока и теперь вели своих союзников по украинской земле, усердно указывая им своими отрядами сокращенные и удобные пути к Днепру, к фронту революции.
Агентам власти большевистско-левоэсеровского блока оставалось: оставить эту мануфактуру где либо на линии железной дороги, косвенно отдав ее в распоряжение новым властям, идущим за штыком немецко-австрийских армий, или же направить ее по адресу, — и этим самым, хотя бы во время бегства, показать труженикам села и города, что они все таки заботятся о них, а не об идущих им на смену негодяях.
Мануфактура пришла в Гуляй Поле и опять, по указанию населения, была также распределена.
Глава XI
Новые члены нашей группы
Н. И. Махно среди командиров повстанцев.
Слева направо первый ряд: И. Лютый, П. Белочуб, Н. Махно, В. Куриленко, Ф. Щусь, Я. Озеров, А. Чубенко.
Второй ряд: А. Ольховик, П. Пузанов, Новиков.
1919 год. Бердянск.
В средних числах февраля месяца в Гуляй Поле прибыли три матроса черноморского флота. Два из них — гуляйпольские крестьяне, третий — неизвестный. Отец его служил кучером у помещика Аб. Янцена. Он и поселился у своего отца. Все они объявляли себя левыми социалистами-революционерами. Из них двое — Борис Веретельник (гуляйпольский крестьянин) и Е. Полонский (неизвестный) имели у себя партийные билеты от Севастопольского Комитета партии левых социалистов-революционеров. Третий — Шаровский (тоже гуляйпольский крестьянин).
Все они с первых же дней своего приезда в Гуляй Поле проявляли себя на всеобщем сельском сходе-собрании, как энергичные революционные работники. То был момент, когда матросы славились, как бесстрашные защитники революции. Население Гуляй Поля встретило их с уважением и не без интереса выслушивало их речи.
Тов. Борис Веретельник известен мне с детства. Поэтому, когда он представил мне своих двух товарищей-матросов — беспартийного Шаровского и левого соц.-революционера Полонского, они не вызвали никакого подозрения. Всех троих я представил Районному Революционному Комитету в Гуляй Поле, и они были утверждены как члены агитационного отдела при Комитете, с условием, что вся их агитационная работа в Гуляй Поле и на Районе будет проводиться под знаменем Революционного Комитета. Условие это было ими принято — и они остались работать в Гуляй Поле.
Севастопольский Комитет партии левых соц.-революционеров вызвал как-то Бориса Веретельника и Полонского в Севастополь, но я, по их просьбе и с ведома группы анархо-коммунистов, написал в Севастопольский Комитет партии левых соц.-революционеров, конечно, от имени Гуляйпольского Революционного Комитета, что они нужны на селе. И партия не беспокоила их больше.
В скором времени после этого тов. Борис Веретельник порвал связи с партией левых эсеров и вступил в Гуляйпольскую крестьянскую Группу Анархо-Коммунистов. Товарищ же Полонский объявил себя лишь сочувствующим анархизму, но работал вместе с Борисом Веретельником и другими членами группы под ее общим руководством, давая группе отчет за каждое свое выступление на районе и в самом Гуляй Поле, наравне со всеми остальными ее членами.