Резолюция, принятая по докладу комиссии по «ножницам», несмотря на всю осторожность ее формулировок, давала промышленности некоторые поблажки; к 1924 году промышленность уже выкарабкалась из бездны стагнации и депрессии, куда ее загнало начало нэпа в 1921 году. Но это возрождение было частичным: отрасли легкой промышленности, работающие на крестьянский рынок, процветали; но в условиях нэпа ничто не стимулировало развития тяжелой промышленности, связанной с производством средств производства, и она сильно отставала. Согласно данным Госплана, объем годового промышленного производства, который на 1 октября 1924 г. в два с половиной раза превышал уровень 1920 года, составил теперь 40 % довоенного уровня, а в металлургической промышленности — лишь 28 %. Это отставание вызывало беспокойство в партии, особенно в кругах оппозиции. Резолюция по «ножницам», принятая в декабре 1923 года, заявляла, что металлургическая промышленность должна «быть выдвинута на первый план и должна получать от государства гораздо большую, чем в прошлый год, всестороннюю, в частности, финансовую помощь»; эта позиция была одобрена на партийной конференции в январе 1924 года. Но ничего не делалось, чтобы осуществить эти благие намерения. Назначение Дзержинского на пост председателя ВСНХ в феврале 1924 года вновь привлекает внимание к этой проблеме. Три месяца спустя Дзержинский доложил XIII съезду партии, что для того, чтобы поставить на ноги тяжелую промышленность, на протяжении следующих пяти лет понадобится «100―150―200 миллионов золотых рублей». Зиновьев патетически прокомментировал это заявление, воскликнув: «На очереди металл, на очереди улучшение средств производства, на очереди поднятие тяжелой промышленности!» Эти красивые слова не были немедленно подтверждены делом, но свидетельствовали об изменении настроений, что скажется в будущем.
Весной и летом 1924 года страна выздоравливала, росло ощущение уверенности в своих силах. Сельское хозяйство при нэпе избавлялось от ужасов недавнего прошлого; некоторое снисхождение было оказано даже кулаку. Постепенно, хотя и неравномерно, оживала промышленность. В марте 1924 года была завершена денежная реформа — повсеместно вводились обеспеченные золотом червонцы, а старые советские бумажные банкноты были изъяты из обращения. В мае был создан Народный комиссариат внутренней торговли, возглавляемый Каменевым, основной целью которого было осуществление контроля за ценами. Соотношение между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары вновь почти достигло уровня 1913 года. Контроль за ценами на промышленные товары, как оптовыми, так и розничными, судя по всему, дал лишь относительный эффект, но цены на сельскохозяйственные товары оказались устойчивыми. Внешняя торговля, осуществлявшаяся специальным комиссариатом, имевшим монополию на внешнюю торговлю, под руководством Красина в 1923―1924 годах впервые достигла довольно приличных объемов. Экспорт на 75 % состоял из продукции сельского хозяйства, включая зерно; другими важными статьями экспорта были лес и нефть. Примерно 75 % закупок осуществлялось для нужд промышленности — хлопка и других видов сырья и полуфабрикатов. Эти внушительные результаты были достигнуты при нэпе, и без него их добиться было бы невозможно; их приветствовали как победоносное подтверждение целесообразности нэпа. Тем не менее кризис «ножниц» оказалось возможным преодолеть только с помощью мер — особенно контроля за ценами, — которые противоречили рыночному принципу нэпа, одному из существенных условий оздоровления экономики. Кроме того, в партии зрело недовольство возрастающей ролью кулаков в деревне и нэпманов в городе. Однако возрождение всех секторов экономики было настолько очевидным, что решение всех этих проблем отодвигалось на более поздний период. Борьба между рыночной и управляемой экономикой продолжалась на протяжении всего периода 20-х годов.