Если царская столица однажды «падет», будет побеждена и подвергнется военной оккупации, то вся система распадется изнутри и в то же время неудержимо раскрошится на периферии. Сепаратистские силы на периферийных территориях сами почувствуют себя в силах провозгласить и реализовать свою национальную независимость от ядра России. Тем самым столь важная сейчас для германского Генерального штаба, Министерства иностранных дел и руководства Рейха центральная фигура военного заговорщика Гельфанда стала бы бесполезной и потому излишней.
Гельфанд сразу же осознает опасное для себя положение и ищет выхода, чтобы спасти свою значимость и незаменимость. 7 сентября 1915 г. он срочно встречается с германским посланником фон Брокдорф-Ранцау на копенгагенской Амалиенгаде, 3. Со всей положенной и отрепетированной Гельфандом дипломатической сдержанностью он представляет кайзеровскому посланнику своего рода доклад о военно-политическом положении со своей точки зрения. Гельфанд наглядно объясняет, что военная оккупация Петрограда остановила бы уже начинающуюся революцию и настроения столичного населения начали бы развиваться заново в том смысле, как устроиться при все-таки враждебной оккупационной власти. Никто не может сказать с уверенностью, в какую сторону это бы завело. Кроме того, Гельфанд отмечает, что было бы умнее в стратегическом отношении обратить военное преимущество перед царскими вооруженными силами, если таковое вообще имеется, к югу России и продвинуться к «зернохранилищу» — Украине, к богатой железом и углем территории Донецкого бассейна. Тем более, что для этих огромных территорий в меморандуме германской индустрии и банков 1914 г. уже очень точно сформулированы детальные «цели войны».
Из имеющихся актов неясно, насколько «аварийный тормоз» Гельфанда, его стремление не подвергнуть угрозе «свою» революцию в Петрограде принимается во внимание влиятельными инстанциями с однозначными ссылками на рекомендации со стороны Гельфанда. Однако акты копенгагенской миссии подтверждают, что Брокдорф-Ранцау немедленно сообщает по телеграфу в Берлин, в Министерство иностранных дел, о беседе с Гельфандом.
В следующую четверть года Гельфанд очень внимательно следит за всей информацией, которая могла бы свидетельствовать о подготовке наступления германской армии в направлении Петрограда. В последующие три месяца он воздерживается от поиска контактов с германским посланником и вновь появляется у Брокдорф-Ранцау лишь 21 ноября. Теперь он ссылается и на новейшую информаций, полученную от своего доверенного лица, недавно вернувшегося из Петрограда. Революционное настроение, сообщает тот, становится в царской армии, даже в офицерском корпусе, все более ощутимым, и к тому же в Петрограде и Москве в предстоящую зиму можно ожидать голода. И эту новость Брокдорф-Ранцау подолгу службы сообщает Министерству иностранных дел.
Германская кайзеровская армия не захватывает Петроград, и Гельфанд может продолжать деятельно работать над своей программой революционизации.
МЕЛКИЕ ДЕНЬГИ И ПИСТОЛЕТЫ
Коллега по службе графа Брокдорфа, его шведский сосед, императорский посланник в Стокгольме барон Люциус фон Штедтен вынужден в это же время заниматься аналогичными дипломатическими проблемами. Конечно, у фон Штедтена есть преимущество: ему не приходится терпеть постоянных денежных домогательств торгового революционера или, точнее говоря, революционного торговца Гельфанда, но и на рабочем столе высшего германского дипломата в Королевстве Швеция готовятся очень своеобразные документы: сообщения, распоряжения, аналитические обзоры, доклады, много зашифрованного, подписанного зачастую лишь энергичной подписью «Люциус».
Из массивного здания посольства на напоминающей парк Кункстредгардсгатен с красивым видом на Королевскую оперу у Нордстрема и Королевский замок отправляется, например, письмо посла непосредственно «Его Превосходительству рейхсканцлеру господину фон Бетман-Гольвегу», копию которого его канцелярия немедленно переправляет в Генеральный штаб для информации и координации.
Текст производит просто курьезное впечатление и читается как кусок из бульварного детектива:
Императорское Германское посольство, A.I. № 2807.
Прибывший сегодня пистолет-маузер, а также девять тысяч рублей вручены русскому Лбову. Он сегодня вечером выезжает в Петербург.
[Подпись: ] Люциус
Что же такого таинственного должен сделать «русский Лбов» в Петрограде, что даже германский рейхсканцлер должен быть проинформирован о вручении ему маузера?
Другой документ, договоренность о саботаже, принятая Рудольфом Надольным в Генеральном штабе 21 ноября 1915 г. и записанная им на трех листах бумаги, дает простой ответ:
[Печать: ] Секретно
Между германскими инстанциями и господином Лбовым достигнута следующая договоренность:
1. Господину Лбову выплачиваются 10 000 руб. наличными [Ьааг вместо bar, sic!], в т. ч. при достижении этой договоренности 1000 и 23 ноября в германской миссии в Стокгольме еще 9000 руб.
2. Господин Лбов возьмет на себя взрыв моста сибирской железной дороги через Волгуу… [в оригинале неразборчиво] в течение 1 месяца, считая с завтрашнего дня. Должна быть полностью взорвана, по крайней мере, 1 арка моста… [в оригинале неразборчиво], а именно арка, находящаяся над водой. День взрыва должен быть сообщен заранее следующей телеграммой в Стокгольм:
Господину Рунге
Фирма Дальстрем и Ко. Стокгольм
Contrad sera conclu [Дата взрыва] Лобов
[…]
3. Затем, т. е. в течение двух недель после взрыва, германские службы должны поставить:
1500 автоматических пистолетов или револьверов новой конструкции с прикладами [?] с 375 000 патронов, а также 5… [в оригинале неразборчиво] с русскими…[в оригинале неразборчиво].
Детали поставок сообщаются посланником Лбову, который даст знать о себе в Стокгольме барону Фрайссу, назвав фамилию Лбов и пароль «Красный свет». Оружие и боеприпасы должны находиться в ящиках весом не более 80 кг, хорошо упакованные.
4. Одновременно Лбов со своими товарищами должен начать свое революционное движение в центральных губерниях. При этом он, если это возможно, должен в первую очередь парализовать добычу угля в Донецком бассейне.
Как только он достоверно достигнет последнего, ему будут еще поставлены:
3500 пистолетов или револьверов как выше
с 87 500 патронов, а также
2000 винтовок с 500 000 патронов,
кроме того, 1 миллион марок в российской валюте.
Если ему не удастся вывести из строя донецкие шахты, но его движение вызовет повсеместные волнения, по крайней мере, в 1 уезде, то ему будут поставлены указанное оружие и 1/2 миллиона марок денег.