Транзит через Германию должен осуществиться без шума и трений. Отделение IIlb организует совместно с компетентными службами железной дороги, чтобы этот «важный транспорт дипломатов», как говорится в инструкциях, всюду имел преимущественный проезд. Не должно быть, по возможности, никаких задержек, и никто снаружи не должен быть в состоянии вступить в контакт с этой компанией, путешествующей инкогнито. Все должно остаться настолько секретно, насколько это возможно. Во время транзитного проезда шторки на окнах в купе должны быть задернуты. Этого хочет и Ленин.
Курьезно, но даже германскому кронпринцу с его спецпоездом пришлось ожидать в Галле-на-Заале почти два часа, пока не проследует поезд Ленина. Тот имеет преимущественный проезд по высочайшему приказу. Лишь тогда путь для кронпринца вновь освобождается.
Ленин доволен, когда 12 апреля в шведской паромной гавани Треллеборг он со своими людьми вновь ступает на нейтральную землю. Здесь его приветствует и его старый соратник Яков Ганецкий-Фюрстенберг. — Без глухонемых шведов. Генштабисты из Берлина, германский посол, а также Гельфанд со своими беседами за политическими кулисами привели к тому, что шведы дали официальное разрешение на проезд. Фарс с глухонемым оказался излишним.
Ганецкий сопровождает группу прибывших по железной дороге до Стокгольма, где они останавливаются в отеле «Регина». Ленин обрадован, что бургомистр шведской столицы Карл Линдхаген официально и сердечно приветствует его и сопровождающих лиц. Линдхаген принадлежит к левому крылу Социалистической партии Швеции, как и Фредерик Стрем, который также не отказывает себе в том, чтобы прибыть с приветствием. Линдхаген предпосылает своему приветствию лестный девиз «Ex Oriente lux» (С Востока свет). На следующее утро появляется фотография Ленина, впоследствии обошедшая весь мир. Она показывает будущего вождя революции с зонтиком, торопливо идущим по стокгольмским улицам в сопровождении своих людей. Стрем позднее вспоминает, что Ленин в своем поношенном костюме выглядел «как рабочий на воскресной прогулке в пасмурную погоду». Ленину навязывают новые брюки. Он лишь неохотно принимает этот предмет одежды.
Один вопрос, во всяком случае, сердит Ленина в Стокгольме: Ганецкий вынужден высказать Ленину настоятельную просьбу Гельфанда, что главный добытчик денег хотел бы непременно переговорить с ним. Ленин отказывается резко и решительно. Разумеется, он узнал от Ганецкого, что Гельфанд принимал существенное участие в подготовке всей поездки и что Гельфанд в своей беседе в Министерстве иностранных дел в Берлине, так сказать, «расставил вехи» и взял на себя финансирование операции, т. к. Ленин настаивал на том, что «поездка ни в коем случае немцами финансироваться» не должна. Это могло бы скомпрометировать его, революционера, в международном масштабе. Немцы, со своей стороны, тоже не желают платить. По тем же причинам. Они не хотят, чтобы перед мировой общественностью дело выглядело так, будто они купили «русского изменника». Поэтому они считают идеальным выходом, что затраты для начала принимает на себя испытанный оптовый торговец Гельфанд. Что произойдет позднее, будет видно. Так получает распространение изречение о поездке:. Гельфанд платит, а Радек покупает билеты.
Хотя Ленин точнейшим образом информирован Ганецким и о том, как велики заслуги Гельфанда при организации и эффективной реализации всех акций, связанных с добычей денег для партии, для всей организации, он ни за что не желает встречаться с Гельфандом. Позднее он даже скажет, что для партии вредно вступать в связи с такими людьми. Ленин остается при своем: его связником в Стокгольме и Копенгагене является Ганецкий. А тот, естественно, должен и в дальнейшем поддерживать связь с Гельфандом. Ведь деньги именно теперь по-настоящему и понадобятся.
Уже вечером 13 апреля компания по железной дороге отправляется в 1000-километровый путь до пограничного пункта Хапаранда. Карлу Радеку приходится остаться в Стокгольме: Ленин хочет использовать этого способного продувного человека в качестве надежного соратника в Швеции для целей зарубежной пропаганды, которая теперь должна усиленно агитировать за дело революции. Особенно в странах Антанты, Франции и Англии, и в США, которые всего неделю назад, 6 апреля, официально объявили войну Германской империи. О сепаратном мире на Восточном фронте эти противники немцев, разумеется, не желают знать — напротив, они вместе с остальными своими союзниками хотят победить Германию раз и навсегда.
Ленин хочет оставить в Стокгольме интеллектуала Карла Собельсона, взявшего себе псевдоним Радек по персонажу одного польского романа, и подругой причине. Он опасается, что Радек, уроженец Галиции, возможно, привлечет к себе особое внимание российских инстанций и, будучи формально гражданином Австро-Венгрии, т. е. одной из «враждебных» центральных держав, может подвергнуться политическим придиркам и даже интернированию. Во всяком случае, Ленину кажется более умным не брать с собой своего первоклассного сотрудника через шведско-российскую границу.
В то время как Ленин и сопровождающие его революционеры покинули Стокгольм и, наконец, спешно направляются в центр революции — Петроград, там начинает действовать майор Интеллидженс Сервис при британском посольстве Стефен Элли. Он неистовствует, т. к. трем послам стран Антанты в Стокгольме, недавно собравшимся на спешно организованную тайную встречу, не удалось побудить шведское правительство отказать Ленину и его людям во въезде в Швецию или в проезде через ее территорию. Теперь майор секретной службы на свой страх и риск продолжает работу и встречается с главой контрразведки Временного правительства в Петрограде. Он пытается побудить своего собеседника, российского полковника секретных служб Бориса Никитина, приказать российскому пограничному коменданту в Торнио не пропускать Ленина через границу.
Но российский полковник секретных служб оказывается довольно беспомощным: царская система секретных служб, страшная Охранка, распущена новым Временным правительством, и новую организацию еще только предстоит создать. Полковник Никитин вынужден работать с очень неопытными людьми и из Петрограда ничего не может организовать в Торнио-Хапаранде. Разочарованный и взбешенный британский офицер секретных служб упрекает российского полковника, что «с группой Ленина в Россию среди бела дня въезжает целая банда немецких шпионов».
Тогда Никитин пытается, со своей стороны, обратиться по этому вопросу к генералу Корнилову, т. е. в высшую военно-правительственную инстанцию. Но тут возражает соправитель — Исполнительный комитет Петроградского совета, препятствуя официальному правительственному запрету на въезд Ленина. Столь точно спланированная германской стороной акция «Поездка в Россию» все же едва не провалилась в последний момент.
В ту же субботу, 14 апреля 1917 г., когда Ленин и его товарищи въезжают в Россию, чтобы тотчас проследовать дальше до Петрограда, правительство США в Вашингтоне образует на заседании в конце недели «Комитет по общественной информации» (Committee on Public Information), первое правительственное информационное и пропагандистское ведомство для популяризации и истолкования политики США. Там шеф нового ведомства Джордж Крель, близкий друг президента Вильсона, им и предложенный для этой должности, планирует задействовать удачливого и честолюбивого публициста Эдгара Сиссона на щекотливой, но первостепенной зарубежной должности в Петрограде. Сданного момента этот человек будет неразрывно связан с «германо-большевистским заговором».
Почему поднято так много шума вокруг поездки в Россию Ульянова-Ленина, до сих пор еще относительно неизвестного в международном масштабе теоретика революции?
История поездки Ленина тоже имеет свою предысторию. Ее корни уходят, с одной стороны, в «стратегию апельсиновой корки» немцев. Она имеет корни в германских программах революционизации и инсургенизации. А те, в свою очередь, укладываются в совсем большое всеохватывающее переплетение политики военных целей крупных германских промышленников, банкиров, аграриев. И, естественно, ведущих военных в Генеральном штабе. В одном вопросе еще до начала войны, несмотря на острую конкуренцию концернов, все полностью едины: грядущая война должна принести трофеи.