Как рейхсканцлеру после предостерегающих настоятельных указаний своего посла удается переубедить кайзера однозначно решиться на продолжение «стратегии апельсиновой корки», которая ведь является частью выдвинутой самим Его Величеством идеи революционизации России, сегодня никто уже в точности сказать не может. Во всяком случае, из документов видно, что все действия в этом направлении продолжаются с высочайшего одобрения. И они по-прежнему финансируются.
Большая стопа документов на тему «Стратегия апельсиновой корки», по всей программе революционизации, по поддержке политических акций и прежде всего по их финансированию миллионными суммами вплоть до российской Октябрьской революции, а также после нее, до сих пор благополучно хранится в архивном подвале германского Министерства иностранных дел.
Правда, все материалы после Второй мировой войны были отправлены в качестве военных трофеев для их оценки в Великобританию, но позднее они вновь возвращаются в немецкие руки.
Эта в высшей степени поучительная часть документов германской истории хранится стопами в форме толстых фолиантов с надписью «Министерство иностранных дел, Отделение А, Секретные акты, касающиеся войны 1914 г.» в Политическом архиве. Ниже можно прочесть пометки, написанные от руки модернизированным (округленным) готическим шрифтом: «Операции и подстрекательские акции в России, особенно в Финляндии и Остзейских провинциях».
Акты снабжены грифом «№ 11 sec (секретно)»: имена, псевдонимы, даты, огромные денежные суммы, контакты, подставные фирмы, адреса, время встреч…
Одно имя, которое появляется вновь и вновь, чаще всего в сочетании с миллионными суммами, гласит: д-р Александр-Израиль Лазаревич Гельфанд-Парвус.
Кто это?
МЕЧТА О БОГАТСТВЕ
В городке Березина, в северной части выделенных евреям мест проживания в Минской, Могилевской и Витебской губерниях, в мелкобуржуазной еврейской семье Гельфанд 27 августа 1867 г. рождается сын. Родители дают своему ребенку имя Израиль и, согласно русскому обычаю, добавляют к нему отчество Лазаревич. Позднее фамилия при переводе на другие языки пишется Gelfand, Helfant и Gel’fond.
Когда Израиль вырос и стал учиться и работать в немецкоязычных странах, он, прежде всего для общения с германскими и швейцарскими инстанциями, дополнительно называет себя также Александр (Alexander). Поскольку молодой человек регистрируется как урожденный русский, в личных документах встречается и написание Aleksander.
После большого пожара в Березине, при котором сгорает и родительский дом, семья ремесленника, живущая скромно и по старинным традициям Моисея, переселяется на юг, в Одессу, к Черному морю. Позднее Гельфанд часто и охотно вспоминает о своем детстве в деловом украинском торговом и портовом городе. Открытость миру этого портового города с его прибывающими и отбывающими купцами и матросами со всего света возбуждает его. Пестрая базарная суета украинцев, армян, грузин, евреев, турок и персов захватывает молодого Гельфанда.
Но он видит в этом городе и ужасное: картины жестоких погромов против городских евреев он не сможет забыть всю свою жизнь. Это укрепляет его стремление бороться с несправедливостью и бесчеловечностью. Так вызревает его отвращение к системе царизма.
Он заканчивает гимназию в Одессе. Его родителям как-то удается устроить, чтобы их любознательный и жаждущий знаний сын мог дополнительно получать также частные уроки по математике и различным гуманитарным предметам. До поздней ночи он с восторгом читает произведения украинского национального поэта Тараса Шевченко, французского социалиста Пьера Жозефа Прудона, чья максима «Собственность — это кража» приводит Гельфанда в замешательство. К его любимым авторам принадлежат также русские анархисты князь Кропоткин и Михаил Бакунин. Он с большим усердием следует рекомендации Чернышевского, что русская интеллигенция должна обратиться к проблемам политической экономии, особенно к теоретическим работам английского экономиста Джона Стюарта Милля, и с этих пор экономические исследования сильно влияют на мир его идей. Его присоединение к революционным кружкам и группам в Одессе является только вопросом времени.
В 1886 г. Гельфанду предоставляется возможность побывать в Швейцарии. В Цюрихе он быстро устанавливает контакты с тамошней крупной русской колонией. Он с живой активностью участвует в постоянных дискуссиях по российской проблематике, которые ведутся в этом кругу. Беседы большей частью вращаются вокруг литературы, находящейся под влиянием просветительских идей Александра Герцена. Гельфанд изучает работы основоположника российской социал-демократии Г. В. Плеханова, он читает Аксельрода и Льва Дейча.
Годом позже он временно пребывает в Берне, а затем обосновывается в Базеле. В городе миллионеров он посвящает себя изучению политической экономии и естественных наук. Попутно он приобретает познания в области политической истории и развития европейского рабочего движения.
После окончания гимназии в июле 1891 г. его тотчас влечет в Германию, где классовая борьба, по его мнению, ведется не «абстрактно, а как пульсирующая жизнь». Здесь он хочет остаться, и поэтому он обращается к Вильгельму Либкнехту с просьбой помочь ему «задешево» обрести отечество. Он хочет стать германским гражданином и тем самым покончить со всеми придирками, которым его, эмигранта, подвергают германские чиновники. Он не хочет больше оставаться литератур-но-теоретизирующим «наблюдателем» все более усиливающихся социальных движений и стремится участвовать в переменах активно и непосредственно.
В том же году он поселяется в Штутгарте и вступает в тесный контакт с кругом социалистов вокруг Карла Каутского и Клары Цеткин. Здесь он ощущает теперь свое «новое отечество».
Но вскоре его, беспокойного, тянет в Берлин, столицу своего нового отечества, где он видит духовный центр германской социал-демократии.
После десятилетия упорной и страстной борьбы с социал-демократической политикой Бебеля, Бернштейна, Каутского и других вокруг дефиниций, представлений о стратегических целях и тактических методов — в этот период Гельфанд избрал для своих обширных публицистических и журналистских работ литературный псевдоним Парвус — Гельфанда и других русских эмигрантов внезапно вырывают из их теоретических дебатов события Кровавого воскресенья в Санкт-Петербурге: 9 (22) января 1905 г. по указанию царя его конные казаки нападают на мирных демонстрантов, мужчин и женщин рубят саблями и расстреливают… Что происходит в России? Беспорядки, восстание, бунт, преддверие революции на пути свержения царской системы? Или уже теперь наступает ультимативная и бескомпромиссная революция? Парвус-Гельфанд высказывает свое мнение, что пролетариат в фазе демократической революции, которая сейчас сотрясает Россию, стал носителем восстания и до окончательного свержения царизма может быть уверен в поддержке со стороны всех классов. Лишь после этого единая оппозиция распадется и каждый класс попытается сам для себя насильственно реализовать свои собственные политические интересы.
Революционные события 1905 г. несомненно приводят и к теоретическим обобщениям Троцкого и Гельфанда, которые описываются понятием «перманентной революции», хотя последний лишь позднее начинает использовать этот термин. Приоритет «первооткрывателей» этого теоретического анализа и вытекающей из него программы им обоим приходится делить с Розой Люксембург, которая уже в начале февраля 1905 г. называет одной из задач российской партии поддерживать «революционное состояние перманентно». В ноябре 1905 г. дефинирует «перманентную революцию» и Франц Меринг. С тех пор это понятие входит в оборот.
После ужасных событий «Кровавого воскресенья» в Санкт-Петербурге революционные настроения в стране обостряются. Гельфанд и многие политически активные российские эмигранты хотят как можно быстрее принять личное участие в социально-политических акциях в стране. В конце октября 1905 г. Гельфанд прибывает в Санкт-Петербург и сразу же включается в политическую борьбу. 3 апреля 1906 г. его арестовывают и, подобно его соратнику по теории и практике Троцкому, изолируют в одиночной камере Петропавловской крепости.