Я оказался рядом прежде, чем они смогли воспользоваться, – тот, что пониже, пистолетом с глушителем, а высокий, ножом. Носком туфли я сильно ударил в колено держащего нож, а вскидывающего пистолет оттолкнул на боковое палубное ограждение, схватил за ноги и рывком приподнял и опрокинул за борт. Пистолет помешал ему ухватиться за ограждение обеими руками, – я кулаком ударил по пальцам, которыми он вцепился в трубу. Он сорвался вниз, шлёпнулся в воду и отстал от корабля. Но по другому борту к корме выбежал обеспокоенный коренастый парень с несуразным длинноствольным пистолетом.
– Он спрыгнул, – прошипел я, указывая левой рукой за борт, правой ладонью сжимая горло, будто получил по нему рубящий удар.
Парень уже целил мне в грудь, однако затем рванулся к ограждению и направил пистолет туда, где слышалось удаляющееся бултыханье. Его остановил приглушённый окрик сообщника с ножом.
– Болван! – тот отвалился от стены и тихо охнул от боли в колене. – Там свой.
Я не стал дожидаться, пока они разберутся, кто свой, кто чужой, и ринулся прочь от кормы.
– Стреляй же! – услышал я за спиной сдавленный голос того, кто держал нож.
Дверца, до которой я успел добежать, была приоткрыта, я пинком распахнул её и влетел в бледно освещённое матовой лампочкой помещение. Дверца выхода на противоположный борт оказалась запертой. Хотя обувь бегущих по палубе была на резиновой подошве, напряжённым слухом я расслышал, что они настигают меня, как гончие добычу. Оставался только крутой спуск по узкой лестнице. Ребром ладони я разбил лампочку, в темноте живо спустился вниз, пока не упёрся в стальную дверь, едва не уткнувшись в неё носом. Преследователи наверху тоже вбежали в помещение, остановились.
– Есть второй выход, – негромко произнёс нападавший на меня с ножом. Его голос я уже узнавал. – Обшарь стены.
Шаги отдалились. С замиранием сердца я нащупал стальную ручку, беззвучно отжал её книзу и, надавив плечом, облегчённо обнаружил, что дверь поддаётся. Скрипнула петля, предательски выдавая, где меня искать. Но, казалось, её не услышали из-за мерного, приглушённого шума корабельных двигателей. Я юркнул за дверь и осторожно захлопнул её. Вокруг была кромешная тьма. Вдруг в глаза ударил свет фонарика и ослепил, не позволяя различить, кто его включил. Пятно света прыгнуло с моего лица на стену прохода, скользнуло по ней, застыло на ближайшей из деревянных дверей.
– Сюда, – распорядился Иван и шагнул вперёд. Он быстро распахнул дубовую дверь, пропустил меня, переступил через порог следом и закрыл, бесшумно запер её на замок. Первым делом я огляделся. Мы оказались в небольшой каюте. Метрах в двух от меня выделялся круг иллюминатора, а по обе стороны от иллюминатора, к боковым стенам крепились две кровати, накрытые, заправленные серыми шерстяными одеялами. Иван протянул к моему животу левую ладонь.
– Пачку!
Я не торопился выполнить требование, сказанное таким резким голосом.
– Ты уверен, я успел получить её? – холодно спросил я, не сводя с него глаз.
– Я это видел, старик, – заверил он. – Давай же!
– Прежде объясни мне, как ты здесь очутился и что означает эта каюта?
– Каюта? А-а. Оказалась не запертой... Я наблюдал за тобой с верхней палубы, – он указал большим пальцем наверх. – Потом ничего интересного. Спустился, пока ты дрался, приоткрыл дверь в пустое помещение. Надеялся, ты в него заскочишь, если справишься с ними и придётся убегать. Что и случилось. Я ждал у кают, когда ты появишься. Фонарик помог убедиться, это ты. Вот и всё. А теперь – пачку!
Я вынул из кармана то, что ему было так нужно. Он выхватил пачку из моей руки, как стервятник чужую добычу, и ослабил бдительность, осветил её. Иван был силён, тяжелее меня, и если бы не неожиданный приём, который я применил, с ним не так-то легко было б справиться. Я повалил его на кровать, вывернул за спину держащую пачку руку и дёрнул так, что он замычал.
– Пусти, – выдавил он из себя.
– Что всё это значит? – прорычал я над его затылком. – Ты подставил меня, даже не предупредил. Мы ж были, пусть не друзьями, но неплохими товарищами, чёрт возьми!