Из здания, где управляли таможенники, вышел один из них и направился в нашу сторону. Он не был рыжий и у него не было усов. Что-то здесь не так. Он подошел к машине со стороны водителя и велел ему открыть окно.
− Что везешь? – спросил он. Хенек испуганно посмотрел на меня и своем ломаном русском сказал таможеннику говорить со мной. Тот подошел к моему окну и спросил снова. − Что везете?
− Ничего. Полуприцеп пуст – соврал я.
− Тогда выходите из машины и откройте прицеп. Я только принесу декларацию и пломбы – после чего направился в сторону офиса.
− Хенек, это не тот таможенник. Разворачивайся. Надо отсюда валить.
- Но как? – явно в панике спросил он – здесь нет места.
− Черт, разворачивайся или поезжай задом. Делай, что хочешь, главное чтобы ты нас отсюда вывез. Иначе мы оба будем сидеть долгие годы.
Он понял серьезность ситуации, максималь но вывернул руль и двинулся на полном газу, почти на месте разворачивая трейлер. Полуприцеп дернулся под таким острым углом, наклонился в сторону и поехал только на колесах одной стороны. Двигатель взревел и плевался черным дымом, а колеса фуры буксовали на мокром плотном снегу. Когда они поймали хватку, потянуло целым комплектом вперед. Полуприцеп упал на все колеса, но толчок в сочетании с центробежной силой на скользкой поверх ности отбросил его на правую сторону, так что я увидел его зад через окно каби ны. Сотрудник таможни, стоящий рядом с соседним постом, при виде наклонного по луприцепа, застыл. Из его рук выпал пломбиратор, но он этого даже не заметил, просто стоял неподвижно, как замороженный, раскрыв рот, наблюдая за движениями Генека, который, не взирая ни на что, вдавил педаль газа в пол. Кузов бросало то влево, то вправо. Я сомневался, можем ли мы поместиться в выездных воротах.
− Давай Хенек, ни на что не обращай внимания! – подбадривал его своим криком.
− Но я всего лишь водитель!
− Если нас поймают, скажешь это русскому медведю, который тебя разорвет под тюрьмой, потому что прокурор того не купит.
− Но я... – прервал на середине.
Наверное, дошло до него, что чем глубже зарываешь голову в песок, тем беззащитней становиться твоя задница.
− До шлагбаума было еще четыре километра. Как будет закрыт, то бери его на таран – приказал я.
У Хенека были слезы на глазах, он резко побледнел словно китайский пергамент.
Время от времени он смотрел на меня умоляющим взглядом, как будто ждал, что в конце я скажу: „Хенек, это была всего лишь шутка ...”. Однако, это была не шутка. Мне самому было трудно поверить, что все происходило на самом деле. Нас опередил черный bmw с синим проблесковым маячком на крыше. В первый момент я подумал, что это погоня. Только через некоторое время я узнал, что это авто Игоря, который высунул руку в окно и велел ехать за ним. Он ускорялся, и расстояние между нами росло на глазах. В конце концов, он на столько нас обогнал, что на некоторое время мы потеряли его из виду. Однако, когда мы подъезжали к шлагбауму, издалека мы увидели, как Игорь что-то кричал на солдата в расстегнутой куртке и с винтовкой в руке.Тот открыл шлагбаум и стоял в замешательстве, разводя руки.
Мы прошли пост с обалдевшим солдатом, и дальше ехали за Игорем. Через несколько километров он свернул на проселочную дорогу, которая шла вдоль высокого бетонного забора, усиленного сверху колючей проволокой. В пятистах метрах был вход в казармы, которые были ограждены этим забором. Охранник, который стоял у ворот, по требованию Игоря, открыл их, и мы въехали на территорию военной базы. Слева от большой площади, на которую мы въехали прямо из ворот, стояли высокие, в два этажа жестяные ангары, а перед ними танки и бронемашины. Впереди виднелись казармы из красного кирпича, перед которыми большими и малыми группами маршировали или просто шастали солдаты. Из офицерской дежурной, находящейся в первом здании при вьезде, выбежал старший по рангу солдат, вероятно дежурный офицер, и открыл один из металлических ангаров. Жестами рук дал нам знать, чтоб мы вьезжали задним ходом. Когда мы уже были внутри, ворота за нами закрылись, а через маленькую дверь вошел Игорь. Выскочив из кабины, я завопил на него: