Сюжеты, связанные с именем Ивана Грозного, перешли к следующему популярному в народе царю — Петру I. Спустя двадцать лет после смерти Петра в Тайной канцелярии от ряда обвиняемых были записаны рассказы о Петре I: царь и вор подслушивают заговор бояр; царь и вор Барма, отказывающийся забраться в государеву палату, и др.
Одна из сказок о Петре I связана с именем Бармы:
В 1730 году в Симбирске колодник говорил товарищам: «Сказать ли вам сказку?» — «Сказывай!».
«В Москве был вор Барма и наш император (но не выговоря который), нарядясь в мужицкое платье и ночью из дворца ходил того Барму искать, и как-де он, государь, того Барму нашел, то-де тогда спросил того Барму, что-де он за человек, и тот Барма государю сказал, что он вор Барма; и государь стал того Барму звать красть из государевых палат денежную казну и тот-де Барма государя ударил в рожу и сказал скверно, для чего ты государеву казну подзываешь красть, лучше-де пойдем боярина покрадем, и государь-де с тем Бармою ходил и боярина покрали, и государь покраденые пожитки все отдал Барме, и дал тому Барме с себя колпак, и велел ему на другой день с тем колпаком придти в собор, и как-де на другой день тот Барма в собор пришел, то-де государь его, Барму, узнал и стал его, Барму, за то что он не захотел государевой казны воровать, при себе держать в милости».
(П. К. Симони. Сказки о Петре Великом в записях 1745—1754 годов. Живая старина, 1903, вып. I и II, стр. 225—227).В многочисленных следующих записях Петр становился тем самым царем, который то допрашивает настоятеля «беспечального монастыря», то беседует с бежавшим солдатом, то встречает горшеню и советует «общипать гусей» и т. п. Оригинальную сказку «Алексей Добродович», примыкающую к циклу сказок о «мудром ответе», сообщил сказочник И. Д. Богатырев. В сказке рассказывалось о старухе, которая в утренней молитве помянула и сына, и царя Петра Алексеевича. Царь незаметно подслушал молитву, наградил старуху и отправился во дворец. Здесь он увидел, что сын старухи спит на посту: «Ты что спишь?». — «Никак нет, не сплю!». — «А что ты делаешь?». — «А звезды считаю». — «Много насчитал?». — «А здесь — тьма-тьмой. А здесь — семьдесят со мной, а здесь не успел обсчитать — вы помешали».
Сказы об Иване Грозном и Петре I глубоко историчны в том смысле, в каком об историзме и говорил А. М. Горький: «От глубокой древности фольклор неотступно и своеобразно сопутствует истории. У него свое мнение о деятельности Людовика XI, Ивана Грозного, и это мнение резко различно с оценками истории, написанной специалистами, которые не очень интересовались вопросом о том, что именно вносила в жизнь трудового народа борьба монарха с феодалами» (М. Горький, Собр. соч., Гослитиздат, 1953, т. 27, стр. 312.
Напомним, что в легендах, пропитанных реакционной идеологией господствующей церкви, Петр I дан отнюдь не как «хороший царь», а как беспощадный и злой мучитель. В работе В. Миллера «Всемирная сказка в культурно-историческом освещении» (Русская мысль, 1894, № 10) приводится псковская легенда о зверской расправе царя с обманувшим его святым старцем.
Как и многие другие сказки, эти сказки в первоначальных вариантах, видимо, были построены на высмеивании ритуальных вопросов и ответов, отразившихся и в сказке фантастической.
Но все имеющиеся в нашем распоряжении варианты сатирических сказок о мудром ответе направлены против классовых врагов русского крестьянина (вместо царя иногда загадку не может отгадать воевода). В варианте Соколовых подчеркивается, что мужик «нуждался хлебом». Черты классового антагонизма характерны для многочисленных вариантов этих сказок, причем в поздних пересказах в характеристике царя усиливаются отрицательные черты — жестокость, злобность. Сказки на эту тему советских сказочников еще более заострены социально. Так, ответ о третьей доле («за грядку бросаю») уже не означает— «дочерей кормлю», а «подати плачу, а за что плачу — сам не знаю, все равно, что за грядку бросаю» (Сказки Магая. Записи Л. Элиасова и М. Азадовского, под ред. М. К. Азадовского. ГИХЛ, Л., 1940, стр. 242).
Сказки о мудром ответе связываются с именем многих замечательных людей. Биограф А. В. Суворова приводит одну из них как действительно бывший эпизод:
«Однажды в трескучий мороз спросил он (Суворов, — Д. М.) стоящего на часах солдата: «Сколько на небе звезд?». Тот ответил: «Сейчас перечту». И начал: «Раз, два, три...» и т. д. Когда он насчитал до тысячи и более, тогда Александр Васильевич, сильно прозябнув, спросил его имя — и ускакал. На другой день он — унтер. И Суворов сказал: «Нет, он меня перехитрил».
(Е. Фукс. Анекдоты князя италийского графа Суворова-Рымникского. СПб., 1900, стр. 130—131).