– Как страшно у вас там все. В этой писательской организации. Мы тут, на переднем крае, испытываем новую боевую технику, защищаем интересы страны, жизнью рискуем каждый день, а у нас в тылу в это же самое время орудуют скрытые вредители и саботажники. Крысятничают. На руку врагу, – прокомментировал Ситников. – Это снаружи они кажутся такими хорошими, добрыми, «своими», – а внутри «хищники», «чужие» и просто воры…
– Война сейчас везде идет и в разных формах – информационной, организационной, психологической. Вот мы от Дмитрия Сергеича еще об одной узнали – бюрократической, против авторов-патриотов и настоящей русской литературы, – задумчиво проговорил Бекетов. – Обидно, что даже в самом сердце России среди писателей, творческих людей, можно сказать, совести нации и то вот такие неправедные дела творятся… Как ты думаешь, можно с такими Донами Карлеоне, с этими «папиками-эрдоганчиками» справиться?
– Не знаю. Инициатива с самого верха должна прийти. От главнокомандующего. Замена старой Конституции на новую, где будет прописано, что национальная идеология России есть и ею, как говорил президент Путин, является патриотизм.
Должна быть проведена национализация Центрального банка, социальная мобилизация населения, отмена старых, тормозящих развитие страны законов и норм, разработка новых, направленных на расцвет и возрождение сильной России, на справедливость, на возврат образования к советской системе, лучшей в мире. На создание нового объединения настоящих профессиональных писателей-патриотов из порядочных людей, государственных издательств и программ. Системы контроля. Много еще чего надо сделать.
– Ладно, дашь мне что-нибудь свое почитать, – стукнул пальцами по столу Бекетов. – И чем кончились твои отношения в этой писательской организации, с этим «папиком»? Закрыл он тебе все пути, наверное, к публикации новых книг?
– Само собой! Пришел как-то к нему без свидетелей, выяснять позиции и почему он про меня везде врет, все с ног на голову ставит. Посмотрел ему в глаза. Вижу, а они у него пустые, как у мертвяка. С таким бесполезно разговаривать. Изворачивается, уходит от прямых ответов, включил чиновничьи уловки, перескоки с темы на тему.
До этого несколько лет ходил к нему на литкружок, поддерживал, помогал с обсуждением текстов новых авторов. Потратил массу времени. При том, что чуть ли не через каждое занятие там пьянка, по поводу и без повода. На кружке «папик» никого не учит писать – зачем ему будущие конкуренты?
Сложился просто этакий личный клуб имени «папика», который там приятно проводит время, наслаждается всеобщим поклонением неофитов и чувствует себя великим благодетелем.
Насыщается обожанием и чужой энергией, как энергетический вампир. Хотя на самом деле литкружок – это все фикция, созданная только для пропаганды «великого мастера-сказочника», личности «папика» и его «бескорыстия».
Тут Дмитрий на секунду замолк, вспомнив, как удивленный и пораженный причиной такого поведения «папика», которое в истоках своих началось с того, что Пряничный посмел критиковать творения одного из графоманов, который чем-то «приглянулся» «эрдоганчику» и, скорее всего, хорошо «позолотил ему ручку».
После пошли угрозы «раздавить критиков, как мух», «порвать в клочья» и тому подобное. Тогда, на встрече, Дмитрий воспользовался своим даром и… заглянул в сознание человека, которому много лет доверял чуть ли не как своему отцу.
Дмитрию даже в голову не приходило, что такой известный писатель-сказочник, поэт, руководитель творческой элиты области может быть непорядочным человеком. Просто маленьким, склочным и злопамятным лавочником в своем приватизированном «поместье».
То, что Дмитрий увидел в сознании, в мыслях «папика», настолько его потрясло, что он вообще перестал появляться в этой писательской организации.
Столько грязи, козней, интриг и расчетливости, столько лжи и мстительности, иезуитской хитрости, схем «отжатия» материальных и нематериальных благ, «обдуривания наивных простачков», что вылилось на Дмитрия за несколько секунд пребывания в чужом сознании, не приходилось видеть никогда прежде.
Но он, конечно, не мог сказать об этом окружающим его морским офицерам.
Продолжил:
– В общем, я просто перестал туда ходить. Пока в этой организации не появится новый, порядочный человек, не оздоровит ее, не вычистит, там нечего делать.
А позже меня направили в Северный флот. На эту подлодку. Так что сейчас я могу что-то издать только за свои деньги или с помощью спонсоров. Зато писать мне не может запретить никто! Вот такие дела!
Бекетов хмыкнул себе под нос: