— Нет, просто так свищу, в Соловьи-разбойники готовлюсь. В Киев едем.
— Садись, — кивнула она себе на спину, и по нагловатой морде было не понять: шутит поганка, или всерьез готова домчать, как серый волк — Ивана-царевича.
— Транспортом обещают обеспечить, — кивнул я в сторону ведьмы. — На чем ехать-то, бабушка?
— Может и стоило бы тебя верхом на твоем монстре отправить, — неодобрительно покосилась на Скиллу Яга. — Забавы ради… Да не время теперь для забав. Так попытаюсь перекинуть… Давно этого не делала. Если что — прости старуху.
— Бабушка! — возмущенно заступилась за меня Настя, но ведьма только покосилась в ее сторону и девушка, со вздохом, отступила.
Зато оживилась Скилла.
— Ничего, Иван, если что — подсоблю. Это для старой женщины в тягость, а я такой дорогой — пардон за подробности — в лес, пописать, бегаю.
— Да? — усмехнулась Яга. — Ну, тогда — вперед!..
— Да, но как же…, — успел сказать я, и…
— …Вот ведь, карга старая! — сквозь головную боль донесся до меня возмущенный голос Скиллы. — Хвост даю на отсечение — она специально норовила нас в эту стену впечатать! Это же не по-спортивному!.. Иван, ты жив?
— Частично, — с трудом отозвался я. — Мы уже здесь? В смысле: там?
— Там, здесь… Глаза-то открой.
Свет раскаленной лавой хлынул в глаза, вызывая болезненный стон.
— И что это было?
— Старая карга едва нас по стенке не размазала. На Герасима отвечаю — специально! Я пыталась удержать, но лбом ты все равно изрядно приложился.
Я потрогал набухшую шишку и признал:
— Пока что она половчее тебя будет…
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — проревел над самым ухом чей-то мощный бас.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Ошеломленный мощным ударом о стену княжеского терема, я не сразу сообразил где именно я нахожусь, а когда разглядел, то пожалел о том, что стараниями Скиллы избежал смерти легкой и мгновенной, ибо теперь она обещала быть медленной, болезненной и профессионально обстоятельной. Я лежал у стены огромной, выстланной заморскими коврами, княжеской опочивальни, а с огромного, укрытого медвежьими шкурами, ложа, на меня с гневом и возмущением таращился тучный, бородатый мужик, и не надо было иметь семи пядей во лбу, что бы понять, как его зовут. Из вороха шкур за спиной князя Владимира показалась симпатичная, розовощекая мордашка, с округлившимися от страха глазами.
— Режут? — шепотом спросила она князя, и, не дожидаясь ответа, заорала, что было мочи: — Режут!!!
За дверью послышался дробный топот и в опочивальню ворвались два дюжих кметя с мечами наголо.
— Я от Бабы Яги, — торопливо сказал я. — Засланец… Тьфу! Посланник! Иван.
— Дурак! — в сердцах рявкнул князь.
— Так точно, вашбродь! — вытянулся я в струнку. — Полный!
Осторожно раздвинув кметей, в опочивальню проскользнул неприметный, сутулый человечек, с весьма характерным носом на не менее характерном лице. Оглядел застывшие, как в игре «море замри!», фигуры и, с сомнением, уточнил:
— Так-таки и режут? И с чего, позвольте узнать, весь этот шухер?
— А вот, — обвиняющим перстом ткнул в меня князь. — Пык! — и возник!
Носатый посмотрел на меня печально и укоризненно:
— Ай-яй-яй, молодой человек! Ну зачем же сразу — «пык»? Надо было сначала: «тук-тук-тук», а уж потом — «пык».Князь все-таки, а не какой-нибудь шлимазл. Я таки понимаю, что у вас дело до князя? И, вряд ли ошибусь — срочное? Но поймите и вы: есть же определенный порядок, правила, приличия, в конце концов… Собачка, извиняюсь, с вами?
— Мы прямо с кордона, — попытался объяснить я. — Сказали — срочно, вот мы и…
— Его кто-нибудь сегодня вязать и казнить будет?! — сварливо полюбопытствовал со своего ложа Владимир. — Я тут чуть не обос… — он покосился на торчащую из под шкуры девичью косу, — кхм-м… едва не обосновал новый указ, а этот… кхм… гонец, так сказать, мне помешал! Повесьте его, для начала, на воротах, а там разберемся.
— Зачем же так радикально? — выставил вперед ладошки горбоносый. — Повесить-то можно. Повесить — не вопрос. Но давайте сначала хотя бы узнаем, что покойник… э-э… молодой человек, хотел рассказать.
— Вот вечно ты, Соломон, хорошую мысль норовишь обо… кхм… оборвать, — недовольно проворчал медленно приходящий в себя князь. — Ладно, пусть сначала скажет… А потом — на ворота!
Торопясь и сбиваясь, я рассказал, зачем меня прислали. По грустным глазам Соломона и наливающимся кровью «светлым очам князя», я понял, что это была стратегическая ошибка.
— На ворота! — заорал князь. — На ворота, дурака! Муромца доставить немедленно! В цепях! Я ему покажу, как ко мне мальчишку вместо себя присылать! Мужик! Лапотник! Шлима… Тьфу на тебя, Соломон! На ворота! Все вон!!!