— «Где же белый мой конь, где с казною сума», — пьяно пропел Федот и глаза у него были добрые-добрые, — Сейчас все в зад вернем. Только ставочку сделать нужно… А что, у меня фишек опять нет? Ваня, если ты мне сейчас денег не дашь, я князю пожалуюсь. Скажу, что из-за тебя Аляску обратно отыграть не смог. Ох, и будет тебе на орехи!..
Он молодцевато подкрутил усы и пьяно расхохотался. В глазах у меня потемнело и на пару минут я выпал из окружающей реальности…
Когда я вновь смог воспринимать действительность адекватно, зал был уже пуст. Перевернутые столики униженно топорщили ножки вверх. Под ногами, толстым ковром, хрустело битое стекло. Повсюду валялись какие-то люди в легких доспехах, с гербом Бушмэнии на груди — кажется, это была служба безопасности игорного дома. На скрипящей от напряжения люстре сидел бледный крупье и громко, жалобно икал.
— Е мое! — поразился я. — И это — главный храм Бушмэнии! Какой у них здесь беспорядок… А где Федот? Федя, ты где?
— Здесь, Ваня, — донесся тихий голос из-за барной стойки. — Туточки я…
— Так выходи, чего ты там хоронишься?
— Бить будешь?
— С чего? — изумился я. — Когда это я своих бил? Только бушмэнских прихвостней. Ту же не бушмэн, Федя?
— Ни-ни, — истово заверил Молодец, выползая из-под стойки. — Свой я, исконно русский…
Под глазом у него светился огромных размеров синяк.
— Кто это тебя?! — возмутился я. — Ты мне его покажи. Я его…
— Сам ударился, — заверил Федот. — Упал неудачно…
— Ну, раз все нормально, то собирайся, нам пора.
— Прямо так? — спросил Федот, подтягивая кальсоны.
— А у тебя одежда где-то припрятана? — полюбопытствовал я в ответ. — Тогда одевайся, я подожду. А нет, так догоняй.
Мы гордо прошествовали через испуганно расступающуюся толпу. При виде Федота конь заржал.
— Ничего смешного, — остановил я его. — Дурака не жалко. А вот Аляску, которую он про… проиграл — аж до зубовного скрежета. Что теперь делать — ума не приложу. Хоть на Русь возвращайся.
— Нет-нет-нет! — зачастил трезвеющий на глазах Федот. — Как можно не исполнить княжеского наказа?! Ни за какие коврижки не поеду, лучше здесь бейте.
— За сколько Родину продал, Федя? — спросил я Молодца.
— Я Родину не продавал, — гордо выпрямился он. — Я ее про… проиграл.
— Ну, это другое дело…
— Про… про… простите меня.
— Князь простит… Наверное.
— Ваня, без колдовства явно не обошлось — так князю и скажи! Прямо наваждение какое-то. Зашел посмотреть, что это за чудо — чудное, диво — дивное, и сам не заметил, как за столом очутился. Зелено вино — халявное. Люди деньги выигрывают — на халяву. Я думал, деньги на покупку кошелька-самотряса выиграть, тогда б и Аляску продавать не пришлось… Я ж за Родину болею, Ваня… Только правила у них странные: у игрока один кубик, а у крупье — три. Кто больше очков выкинет, тот и победил.
— И ты решил выиграть?
— Люди же выигрывают, — он шумно высморкался в ладонь и жалобно посмотрел на меня: — Ваня, я хотел как лучше.
— А получилось, как всегда, — понимающе кивнул я. — Сволочь ты, Федя. Скилла, отведи дурня в самую дешевую таверну, сними комнату и пусть до моего возвращения даже носа из конуры не высовывает. Вот тебе монетка — это последнее, что у меня есть…
Целый день я проходил по лавкам менял и ростовщиков, пытаясь занять хоть какую-нибудь сумму, но в ответ получал только презрительные усмешки. В посольстве Руси мне тоже помочь ничем не могли — сами не получали денег из Киева уже многие месяцы. Отчаявшись окончательно, я вернулся на постоялый двор, но в комнату подниматься не стал — не мог видеть виновато-глупое лицо Федота-Молодца. Присев у камина, я опустил голову и задумался. Аукцион начнется через два дня, а принять в нем участие у нас шансов не было… Громкий смех отвлек меня от невеселых дум. За широким, дубовым столом веселилась компания забавно наряженных людей. Судя по их пестрым одеяниям и льющихся нескончаемым потоком стихам, в таверне веселилась заезжая труппа актеров. Заметив мое внимание, они приветливо замахали руками, приглашая за свой стол.
— Благодарю вас, — отказался я. — но сегодня я не лучший собутыльник: своей кислой физиономией я боюсь испортить вам праздник.
— Дружище! — укорил меня пузатый весельчак в потертом камзоле. — ты забыл главное правило дружеского застолья: горе здесь делиться на всех, а радость на всех умножается! Иди к нам! Право слово, что за смысл сидеть в окружении черных мыслей, когда можно сидеть в компании блестящих друзей?! Девочки, пригласите нашего гостя за стол.