— Вроде нет, — слабым голосом отозвался он, оглядывая себя. — Оглушили только, видимо в полон взять хотели… Но, если б ты не подоспел, кончилось бы все куда хуже. А мне еще рано в райские кущи, я обязан исполнить свой долг.
— Что же это за долг, который для тебя сильнее смерти?
— Я должен спасти свою возлюбленную, — сказал Гарольд. — Когда я узнал, что с ней беда, то, опережая дружину, поспешил сюда. Здесь, в Руси, живет та, которая дороже для меня всего на свете, и я должен спасти ее даже ценой собственной жизни.
— Велика ли дружина?
— Две тысячи отборных воинов, каждый из которых стоит десятка.
— Орды варваров огромны, — напомнил я. — Ты смел, но выступать с такой дружиной против многотысячной орды — самоубийство.
— Ты же до сих пор жив, — улыбнулся он. — И даже стал легендой, а защищаешь свою землю и вовсе едва ли не в одиночку. Я слышал о тебе. ты тот, кого зовут Ночным Мстителем. Черным Демоном.
— Я не мститель, — покачал я головой. — И уж тем более не демон. Я уже не знаю, кто я… Наверное… Неважно. Обо мне вряд ли останутся легенды, как о Муромце или Добрыне. И это хорошо…
— Мой отец разослал гонцов по всем соседним княжествам, — сказал Гарольд. — Идут тайные переговоры о помощи Руси. Не все хотят нового мирового порядка Бушмэнии.
— И кто же эта девушка, ради которой ты делаешь столь много?
— Она не знатного рода, — признал он, — но это ничего не меняет. Для меня она — царица всех цариц. Несколько лет назад я был при дворе князя Дадона, тогда-то и встретил ее. Она живет рядом с Киевом, в доме своей бабушки, местной волшебницы…
— Что?! — воскликнул я, пораженный. — Как зовут… эту девушку?
— Настенька, — мечтательно улыбнулся он. — Какое удивительное имя, правда?
— Правда… Как ты узнал, что ей угрожает опасность?
— Ее бабушка дала мне медальон, и сказала, что когда придет беда, он зажжется рубиновым светом. Пять дней назад он начал светиться, сейчас он просто пламенеет.
И он вытащил из-за пазухи цепочку, с тревожно светящимся камнем.
— Так что ж ты здесь соловьем разливаешься?! — вскричал я. — Может быть, в эту самую минуту… По коням!
Мы летели, как ветер. Мне приходилось сдерживать не только Таната, но и себя, что бы не упустить из виду умоляющего подождать его Гарольда. К вечеру мы увидели вдалеке белоснежные стены Киева. Ужас охватил меня при виде зарева пожарищ. Горело все, что находилось вне городских стен. Ближайшие строения подожгли сами киевляне, что бы не дать врагу использовать их как укрытия, отдаленные — палили, для устрашения, сами кочевники. Вокруг терема Бабы Яги горел даже частокол. С воплем ярости я поднял Таната в небо и ринулся к заветному дому. Десятки теней в остроконечных шапках сновали между горящими постройками. Не знаю, как удалось им застать Ягу врасплох, но было видно, что защищалась старуха с обреченной яростью. Не меньше сотни воинов нашли свою погибель вокруг крохотной мини-крепости. Сама Яга лежала посреди двора, тщетно силясь извлечь торчащую из груди стрелу, а рослый кочевник уже заносил над ней свой топор для последнего удара. Его-то я и обезглавил в первую очередь. Несколько минут кочевники даже не понимали, что происходит, и этих минут мне было достаточно, что б уничтожить добрую треть находящихся во дворе воинов. Остальные, толпясь и вопя, бросились прочь. Первый раз дурная слава демонического убийцы сослужила мне добрую службу: никто не хотел вступать в единоборство с духом потустороннего мира. Воспользовавшись этой суматохой, ко мне пробился Гарольд. Пока я рубил разбегающихся в ужасе кочевников, он, обмотав голову плащом, бросился в пламя избы. Эти мгновения показались мне годами. Наконец, он появился вновь, неся на руках драгоценную ношу.
— Жива! — счастливо повторял он. — Успели! Жива… Успели…
— Увози ее, пока кочевники не пришли в себя, — приказал я. — Их слишком много, нам не справиться. Я займусь старухой. Встретимся на вершине Лысой горы.
Гаральд не заставил упрашивать себя дважды. Бережно прижимая к груди девушку, взобрался в седло и птицей понесся прочь.
Я склонился над телом Бабы Яги, осторожно приподнял ее голову. Старуха была еще жива.
— Успел, — прохрипела она, захлебываясь кровью. — Все же успел… Я знала, что это будешь именно ты…
— Помолчи, — сказал я. — Тебе надо беречь силы. Сейчас мы сядем на Таната, и…
— Поздно, — выдохнула она. — По человеческим меркам я уже давно мертва… Но я не могла закрыть глаза, унеся с собой такую тайну… Настенька не моя внучка. Я лишь отбила ее у волхвов, похитивших ее из дворца… Они знали, что Владимир хочет крестить Русь и их власти придет конец. Хотели шантажировать, остановить… я не вернула ее в Киев… Ей предначертано великое будущее… Она будет достойной правительницей. Она не избалована дворцом, я сохранила ее для великих свершений… Прости меня… Я должна была это сделать… Прости… Больно… Заверши то, что не успела я… Добудь для нее трон. Ты сможешь это сделать. Ты любишь ее, Иван… Она — правительница по праву. Дочь князя…