Этот разговор, принявший совершенно неожиданный оборот, меня как-то поразил нахлынувшими чувствами. Я вдруг поняла, что я на самом деле стремлюсь стать актрисой; это то, что меня тянет с ранних лет. Ведь недаром бегала я наниматься в цирк, когда мне всего было восемь лет. «Да, я очень хочу тоже играть, хочу поступить в драматическую школу», – выпалила я неожиданно для самой себя. «Ну вот мы и познакомились, – сказал он. – Если бы вы жили в Петербурге, я бы вас устроил в хорошую школу». Я ответила, захлебываясь от волнения: «Я живу в Петербурге, училась там в институте, осенью собираюсь туда вернуться. Мои родители временно живут в Одессе, поэтому я здесь». Он посмотрел на меня удивленно и спросил, как я буду жить одна в Петербурге. Я ему рассказала подробно о себе. «Хотите, я уже здесь познакомлю вас со всей нашей труппой? А в Питере устрою вас в школу? Приходите завтра днем в «Пассаж». Вы знаете эту гостиницу? А теперь идите».
Окрыленная, счастливая, я убежала к Клеопатре Михайловне. Сперва мне хотелось поделиться с ней, но, когда я ее увидела, меня сразу охватило чувство вины. Я только сказала, что Михаил Семенович принял букет и просил благодарить.
На другой же день я помчалась в «Пассаж». Он меня встретил очень радушно и познакомил с другими артистами. Старая артистка Лидарская, игравшая характерные роли, мне ужасно понравилась. Она восторженно отнеслась к моему решению идти на сцену и уверяла, что это самая лучшая профессия для женщин. Грета Петрович, главная артистка, интересная, веселая, немного подтрунивала надо мной, находя, что я еще дитя и неизвестно, что из меня получится. Я им рассказала, что отец хочет меня послать в Англию, но я ни за что не соглашаюсь. Грета заметила, что я совсем не права. «Не все могут ехать учиться в Англию. Не следовало бы пренебрегать такой оказией».
Знакомство с труппой как-то укрепилось, и я часто стала забегать к ним в «Пассаж». Во время одного из моих налетов Михаил Семенович сказал: «Скоро конец наших гастролей в Одессе, мы завтра хотим отпраздновать в «Северной», будем рады, если вы к нам присоединитесь. Мы будем в отдельном кабинете номер 18, но надо пройти через весь зал, чтобы к нам добраться». Я смутилась. А вдруг меня кто-нибудь увидит? Тогда скандал, донесут отцу, ведь не полагалось молодой девице шататься в ночном кабаке. Михаил Семенович понял мое замешательство и сказал: «Давайте условимся. Ровно в десять часов я буду у входа ресторана вас ждать; со мной ничего, я гожусь вам в отцы».
Приглашение провести вечер с труппой привело меня в восторг. Я обещала прийти вовремя. На другой день я заявила дома, что провожу вечер у Вити, это случалось довольно часто. Ни отец, ни Клеопатра Михайловна ничего не возражали; я сбегала к Вите, чтобы его предупредить. Объяснила им, что ссылаюсь на них, так как получила приглашение, но не хочу, чтобы отец знал об этом. Софья Николаевна была немного испугана. «Ты далеко пойдешь, Нинок, – говорил Витя. – Но я не боюсь за тебя, смелость города берет».
Одевшись получше, я вышла раньше назначенного часа, проболталась в городе и к десяти часам вечера пришла к дверям ресторана. Там уже ждал меня Михаил Семенович. Я пошла вперед; когда я очутилась в огромном, ярко освещенном зале, к моему ужасу, я увидела отца, сидевшего за столиком с какой-то незнакомой мне дамой. Бутылка шампанского в ведерке со льдом стояла перед ними. Отступать было невозможно. Отец заметил меня и смотрел с удивленным возмущением. Я подошла к нему и, не растерявшись, сказала: «Я приглашена теткой моей институтской подруги, она празднует свои именины». – «Так почему же ты наврала, что у Виктора проводишь время?» Но он как будто бы одумался и добавил: «Ну да ладно, иди, но дома ничего не говори, что мы тут встретились». Таким образом мы с ним были квиты. Михаил Семенович плелся за мной. Отец проводил меня взглядом, и мы вошли в кабинет, в котором была вся труппа.
Меня посадили рядом с Женей Баженовым. Это был симпатичный молодой артист, исполнявший второстепенные роли, но у него был хороший голос с подготовкой, так как он учился пению. Он примкнул к труппе случайно, во время одной из гастролей в провинции. Ему предложили заменить заболевшего артиста, и с тех пор он с труппой не расставался. Мы с ним подружились, особенно на почве сходства наших жизней. У него тоже были сложные отношения с семьей. Отца он давно потерял, мать была вторично замужем, но он не ладил со своим отчимом, который был с ним груб и несправедлив. У меня, правда, была другая картина, я прекрасно ладила со своей мачехой, но никак не уживалась с родным отцом. Но тот факт, что нам обоим легче дышалось на стороне, помогал пониманию друг друга.