На Дону закипела братоубийственная распря, в которой силы противников далеко не отличались равенством. Пришлые отряды красных были малы. Красных казаков еще меньше. «Иногородние» сразу же присмирели, когда сорганизовались казаки.
Каждая станица формировала свой полк, который выбирал себе командиров. Восстание быстро передалось во всех направлениях. Казакам никто не мешал «гарнизоваться», так как красные части стояли только в крупных центрах.
23 апреля ген. Попов вступил в Новочеркасск. По словам публициста, «он взял идею спасения казачьих вольностей, унес эту идею в степи и передал с рук на руки возродившейся казачьей власти».
Эта власть — Круг Спасения Дона, наспех собранный по освобождении донской столицы. Он быстро сварганил донскую конституцию и приступил к выборам атамана.
Казачьей «вольности» в это время грозила новая опасность со стороны немцев, воцарившихся на Украине. Выкачивая богатства из России, они нашли, что им вовсе не мешает донецкий уголь и казачий хлеб.
Немецкий отряд ген. фон-Арнима в конце апреля вступил в Ростов. У храма в честь Аксайской богоматери расположилась баварская конница. В 11 верстах от столицы Тихого Дона развернулась линия немецких аванпостов. Крупповские пушки пристально всматривались в громадный, золоченый купол новочеркасского собора.
При таких условиях «Круг Спасения Дона» выбирал себе атамана. Тон задавала «черкасня», депутаты от ближайших к стольному городу станиц, так как их больше всего собралось. Северные округа еще не вполне очистились от большевиков. «Черкасня» всегда пела под дудку властей предержащих. Ее вождь, гвардеец Г. П. Янов, донской аристократ, отлично понимал задачи данного момента. Немцам на Дону нужен был второй Скоропадский, избранный в гетманы украинскими «землеробами», т. е. помещиками. Зажиточная «черкасня» выбрала в атаманы личного друга Скоропадского, ген. Петра Николаевича Краснова, обойдя того, кто имел на это большее право, ген. Попова.
Когда-то и Скоропадский, и Краснов служили при дворе императора всероссийского. Теперь оба одинаково начали служить интересам императора германского.
— Я вошел в переговоры с германцами, — рассказывал Краснов 16 августа на заседании Большого Войскового Круга о своих первых политических шагах. — Благодаря искусной политике ген. Черячукина в Киеве Н.Е. Парамонова и В. А. Лебедева в Ростове за шерсть и хлеб мы получили орудия, винтовки и патроны. И началась настоящая война с большевиками. Я обратился с письмом к императору Вильгельму. Я писал ему, как равный суверенный властитель пишет равному. Я указывал ему на рыцарские чувства обоих воинственных народов, германцев и донского казачества, и просил его содействия в признании нас самостоятельным государством, в передаче нам Украиной Таганрогского и Донецкого округов и в помощи оружием. Взамен этого я обещал, что войско Донское не обратит своего оружия против немцев, будет соблюдать нейтралитет и продаст избыток своих продуктов. Письмо возымело действие. 27 июля был подписан договор между Доном и Украиной о суверенности обоих государств. Этим договором мы обязаны давлению германского командования.[23]
Новый вождь донского казачества принадлежал к числу далеко незаурядных натур.
Это он в царское время писал фельетоны в «Русском Инвалиде» под псевдонимом Гр. А. Д. («Град» — имя его любимой лошади), развивая в них мысль об офицерстве как особой благородной касте, отстаивая привилегии гвардейцев и возмущаясь «Поединком» А. И. Куприна. Это он, при последнем издыхании временного правительства, спасал главноуговариваю-щего от пленения и шел с казаками на Петроград, чтобы задушить Октябрьскую революцию.
Теперь он выплыл на юге, на своей родине, где до сих пор бывал редко, и здесь замыслил выполнить то, что не удалось на севере.
Человек светский, прекрасно образованный, с несомненным литературным талантом, он сочетал в одном лице деятельного администратора и вдумчивого романиста, неутомимого кабинетного труженика и парламентского оратора. Обладая такими качествами, он сумел в самый короткий срок создать из Дона более или менее солидный государственный организм, по крайней мере, по внешности.
Будучи махровым черносотенцем, ген. Краснов очень ловко воспользовался извлеченной из преданий прошлого идеей казачьих вольностей для создания донского казачьего государства, нужного ему лишь как средство для борьбы с большевизмом в целях реставрации.
При своем уме и разносторонних талантах, он ухитрился превратиться в самодержца «демократического» казачества. Из своих министров (они назывались «управляющими отделами правительства») он создал коллегию послушных секретарей. Круг же им созывался только для того, чтобы ставить штемпеля на правительственных законопроектах.