Деникинщина – это не только борьба с пролетарской диктатурой, но и борьба с февральской революцией, со всякими реформами, подрывающими интересы крепостников-помещиков. Буржуазия уже по одному этому не могла повести за собой крестьянство, что она сама шла за злейшим врагом крестьянина – крепостником-помещиком. И если были периоды, когда крестьянская масса выступала на борьбу с пролетарской диктатурой, – так было весной 1919 года, и это дало возможность Деникину начать свое наступление на Москву, – то все же при выборе между диктатурой пролетариата и диктатурой помещика крестьянство даже в своей зажиточной части становилось на сторону пролетариата. Ибо иного выхода не было.
Деникинщина ежечасно ставила крестьянина в то положение, которое привело его к союзу с пролетариатом в Октябре 1917 года, так как ставила его лицом к лицу со старым знакомым – крепостником-помещиком. Этот момент недостаточно освещен автором. Пожалуй, поэтому автор выбрал не совсем верное название своей книги – «Русская Вандея». Именно на отсутствии Вандеи, т.е. монархического движения крестьянства, сломал себе голову Деникин, а вместе с ним и буржуазная, казацкая контрреволюция.
Жаль, что автор не дает в этой книге тех течений деникинщины, которые пытались наметить путь к построению монархии не на основе помещичьего землевладения, т.е. сделать возможным союз монархии с крестьянством. Из этих течений выросла позднее врангелевщина. К чему привела эта попытка, нам известно, и тот же автор в другой своей книге («Под знаменем Врангеля») дает не менее яркую картину разложения врангелевщины.
Отсутствие Вандеи в «Русской Вандее» – вот основа, на которой плавала та гниль, которую великолепно изобразил автор.
К этому нужно добавить еще, что монархическая контрреволюция означала не только подавление крестьянства, но и подавление национальных и казацких автономистских окраин. Это приводило к тому, что Деникин должен был завоевывать Москву, так как без Москвы, без этого центра великодержавия, нечего было думать о подавлении «хведерастов». А для того, чтобы завоевать Москву, нужно было наметить такую опору в окраинах (против которых был направлен поход на Москву), чтобы подавить с его помощью крестьянское движение не махновского, а советского типа. Для наступления на Москву нужно было укрепить тыл (мнение Сидорина), а для укрепления тыла по-деникински нужно было завоевать Москву.
Из этого круга противоречий вывела Деникина… Красная армия. Теперь Деникина эти противоречия наверно не мучают. Они отошли в область истории.
Но и теперь интересно и полезно читать описание той гнили, которая выросла на основе этих противоречий.
Ан. Анишев
I. В конце мировой бойни
Мировая война для России кончилась.
Кавказская армия, оккупировавшая Турецкую Армению, расползлась вскоре же после Брестского мира. Сформированные на замену ей в начале 1918 года национальные корпуса, – армянский, грузинский, русский, – не выдержали натиска турок, которые чуть не голыми руками отобрали не только свою территорию, но и приобретенные Россией по Сан-Стефанскому договору Карсскую и Батумскую области.
Закавказьем со времени Октябрьского переворота управлял так называемый особый закавказский комиссариат, состоявший из представителей трех главнейших национальностей края – грузин, армян и татар, – по преимуществу меньшевиков и эсэров. Военная неудача, в связи с бесконечными междупартийными спорами, и вечная национальная вражда вызвали быстрый распад этого эфемерного государственного образования. К лету 1918 года Грузия, Армения и Азербайджан представляли из себя самостоятельные республики.
В Грузии воцарились меньшевики.
Вчерашние российские министры в социалистическом кабинете Керенского, гг. Церетели, Чхенкели и др., очутившись у себя на родине, поспешили провозгласить лозунг: «Грузия для грузин» и начать преследование иноплеменников. Для русских людей, проживавших в этой новоявленной республике или постоянно, или временно, в связи с мировой войной настали черные дни. Бесчисленные общегосударственные учреждения спешно ликвидировались. Десятки тысяч русских остались без хлеба.
На беду на Северном Кавказе началась гражданская война. Да и вообще выехать туда мешали разбойники горцы, которые засели в ущельях по Военно-Грузинской дороге и никому не давали ни прохода, ни проезда. Пароходство по Черному морю замерло еще с осени 1914 г., а железная дорога от Баку вдоль Каспийского моря была почти сплошь разрушена.