Российское Адмиралтейство имело собственных лекарей, которые назначали лечение и вели исследования, как и их известные английские коллеги, а в своей практике учитывали медицинские знания, накопленные в Западной Европе. Главный медик российского флота Андрей Гаврилович Бахерахт (1726–1806) разработал рекомендации, похожие на те, что выпустил Элфинстон. Они вошли в классический труд Бахерахта «Способ к сохранению здравия морских служителей и особливо в российском флоте находящихся», изданный типографией Морского кадетского корпуса в 1780 г., через девять лет после отставки Элфинстона. В 1783 г. Бахерахт добился, чтобы его рекомендации относительно использования лекарственных средств и трав для лечения болезней во время длительного плавания были приняты государственной Медицинской коллегией194.
Но Элфинстон пока не знал об этом, зато его пиетет перед британской флотской медициной, казалось, был беспредельным. После того как он поместил значительное число заболевших членов своей эскадры в Королевский госпиталь в Хаслере, он написал: «Лекари и хирурги Королевского госпиталя в Хаслере имели немало волнений и выказали величайшую заботливость и человеколюбие к больным, которые уже [поправились], перевезены на корабли и все чувствуют себя хорошо. Поэтому я счел своим долгом ради чести России выказать им знаки благодарности и одобрения и, написав им письмо с выражениями признательности, приложил к письму банкноту в 100 фунтов для докторов и главных офицеров королевского госпиталя» (c. 244). Впрочем, госпиталь в Хаслере по достоинству оценил и капитан Хметевский, также описывавший его в самых уважительных тонах195.
Носитель британских флотских традиций, выросший в семье моряка и рано сам отправившийся на флотскую службу, Джон Элфинстон столкнулся в России с иными правилами поведения офицеров и нижних чинов и яростно взялся за дисциплинирование команд по британскому образцу. Уверенный в превосходстве своего опыта и знаний, он приходил в замешательство и досадовал на то, что его приказы могли вовсе не исполняться или исполнялись из рук вон плохо. Он пытался объяснять такое положение русской ленью или чаще – небрежностью и невежественностью своих подчиненных. Еще в Кронштадте во время подготовки эскадры к походу он впервые столкнулся с вопиющей «медлительностью офицеров в исполнении их обязанностей» (c. 127); вначале он посчитал эту медлительность проявлением лености его российской команды, но затем счел, что офицеры таким образом хотели избежать выхода в море в необычно позднее осеннее время. Элфинстона возмущало, что во время его отлучек из Кронштадта работы почти прекращались, погрузка велась медленно, не спешили готовить мачты, укладывать такелаж и шить паруса. В эти решающие месяцы перед походом Элфинстон вынужден был обращаться за поддержкой к самой императрице, и лишь ее личное вмешательство переломило положение дел и оживило работы в Кронштадте. Однако после выхода в море у Элфинстона за спиной уже не было тех, кто должен был внушать страх его капитанам и командам, а конфликты командующего с подчиненными лишь усугубились.
Элфинстон, безусловно, осознавал, что на отношения между ним и его русскими подчиненными влияли непонимание языка, чуждость религиозных традиций и поведенческих норм. Но он приписывал это лишь предвзятому отношению русских к иноземцам, из‐за которого, по его мнению, «иностранцу невозможно добиться успеха на российской службе» (с. 234).
При этом Элфинстон обнаружил и то, что различные группы матросов и офицеров по-разному реагировали на его стиль командования. «Простые» люди, как он заявлял, «любили его», тогда как его отношения с офицерами оставались натянутыми. Частично он объяснял эту напряженность поступками своего секретаря Джонсона Ньюмана, допускавшего в своих переводах от имени Элфинстона оскорбительные для русских офицеров формулировки.
194
Аптека для российскаго флота, или Роспись всем нужным лекарствам, коих по рангу корабля, для шести месяцов вояжа в корабельном ящике иметь должно, / Разсмотрена и аппробована Государственною Медицинскою коллегиею; Ящик изобретен и роспись сочинена надворным советником и флота доктором Андреем Бахерахтом. СПб.: [Тип. Акад. наук], 1783. Об этом см.: