— Ты — не русский! Поэтому тебе судьба России нипочем!
— Но позволь,— отвечал Барклай-де-Толли грузинскому князю,— ты-то сам разве русский?
После назначения Кутузова главнокомандующим русской армией в войне с французами он стал собираться к отъезду в армию. Один из родственников спросил у Михаила Илларионовича: «Неужели вы, дядюшка, надеетесь разбить Наполеона?» «Разбить? Нет. А обмануть — надеюсь».
Неудачное начало войны с Наполеоном угнетало русскую армию. Вступив в должность главнокомандующего, Кутузов ободрил войска, обещал остановить французов, выгнать их из России. В войсках царило мнение: «Теперь конец отступлению». Но на следующий день вышел первый приказ главнокомандующего — продолжить отступление. Среди командиров и солдат поднялся ропот, который дошел до Михаила Илларионовича. Лукаво прищурив единственный глаз, Кутузов велел передать в войска: «Это не отступление, а маневр, который должно исполнять».
Кутузов сберегал армию до Бородино.
В русской армии накануне Бородинского сражения был проведен молебен и перед войсками пронесена икона Смоленской богородицы, спасенная из огня при оставлении Смоленска. Когда кончилось молебствие, несколько голов поднялось кверху и послышалось: «Орел парит!» Кутузов взглянул в небо и, увидев там знаменитую птицу, парящую над войсками, тотчас обнажил свою седую голову. Сто тысяч русских кричали «ура» и верили, что славный орел не случайно явился над ними в эту минуту.
Тяжело приходилось в Бородинском сражении армии генерала Багратиона, бившейся на левом фланге. Кутузов не раз направлял туда посыльных, но те подолгу не возвращались, разыскивая князя Багратиона. Быстрее всех с курьерскими поручениями управлялся Воейков. Когда его спросили, в чем тут секрет, он улыбнулся и показал на поле боя, где сражалась армия Багратиона: «Смотрите: где всего жарче идет бой, туда и скачите, там Багратион».
ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛ
Кутузов Михаил Илларионович
1745—1813
Сын военного инженера. В 1759 г. окончил инженерно-артиллерийскую школу. Участник русско-турецкой войны 1768— 1774 гг. С 1776 г. служил в Крыму. Сподвижник Суворова в русско-турецкой войне 1787—1791 гг. В русско-австро-французской войне 1805 г. командовал русскими войсками в Австрии. В качестве главнокомандующего успешно завершил русско-турецкую войну 1806—1812 гг. С августа 1812 г.— главнокомандующий русской армией в войне с Наполеоном, руководил разгромом французских войск и их изгнанием из России.
В Бородинском сражении русские войска отчаянно обороняли высоту Курганную, которую атаковали два французских корпуса. Сюда на помощь Дохтурову Кутузов послал генерала Милорадовича. Отступающие защитники Курганной поглядывали на храброго Милорадовича: что-то он предпримет? Вдруг генерал спешился, подал знак адъютанту, и тот разложил перед ним завтрак. Видя, что генерал спокойно трапезничает среди разрывов гранат, солдаты поверили, что дела их вовсе не плохи, прибавилось у них уверенности и сил, стали насмерть. Тут вскочил Милорадович: «За мной, ребята!»
Неудачник начального периода Отечественной войны 1812 г. генерал Барклай-де-Толли смог сохранить душевное спокойствие и доверие Кутузова. Надежно он проявил себя в Бородинском сражении, командуя центром и правым флангом русских войск. Его отличало необычайное хладнокровие, которое даже стало солдатской поговоркой: «Погляди на Барклая, и страх не берет». О невозмутимом спокойствии Барклая-де-Толли один из его современников писал так: «Если бы вся вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, то он взирал бы без всякого содрогания на сокрушение мира».
Во время Бородинского сражения сводная гренадерская дивизия полковника М. С. Воронцова до последнего человека обороняла знаменитые Семеновские (Багратионовы) флеши. Когда тяжело раненного Воронцова выносили в тыл, кто-то сказал: «Где ваша дивизия? Она исчезла с поля боя». Превозмогая боль, он ответил: «Она исчезла не с поля боя, но на поле боя».
Сидя после Бородино в сожженной Москве и предчувствуя недоброе, Наполеон послал к Кутузову генерала Лористона с предложением окончить войну, заключить мир. «Кончить войну? — не торопясь переспросил Кутузов.— Да мы ведь ее только начинаем».
Однажды (это было вскоре после ухода французов из Москвы) адъютант Кутузова Михайловский-Данилевский написал проект извещения главнокомандующего для рассылки по губерниям, где грубо отзывался о Наполеоне. Прочитав текст, Кутузов сказал адъютанту: «Молодой человек, кто дал тебе право издеваться над одним из величайших людей? Уничтожь неуместную брань».
Оценивая свою миссию по спасению отечества, Кутузов не был лишен честолюбия. Однажды ему подали к подписи приказ от его имени по армии, где, между прочим, упоминалось имя Суворова. Кутузов согласился с текстом приказа, но Суворова он велел в нем не упоминать, сказав: «Конечно, Александр Васильевич был великий полководец, но тогда ему еще не представлялось спасти отечество ».
У Кутузова не сложились отношения с начальником штаба генералом Беннигсеном. Генерал несколько лет назад тоже был главнокомандующим русской армией и теперь, испытывая ревность, интриговал против Михаила Илларионовича.
Как-то один из офицеров свиты царя приехал к Кутузову, чтобы уговорить его ускорить наступление русских войск, и надеялся в этом на поддержку Беннигсена. Но тот во время разговора у главнокомандующего просидел за столом молча. Когда Кутузов вышел, офицер упрекнул Беннигсена за молчание. Тот с улыбкой ответил: «Ведь наши отношения с фельдмаршалом таковы, что, поддержи я ваши предложения, ваша миссия сразу бы провалилась».
Беннигсену покровительствовал Александр I, и потому Кутузов долго сносил интриги своего начальника штаба. Все же решив расстаться с ним, он со скрытой иронией сообщал царю: «По случаю болезни генерала Беннигсена и по разным другим обстоятельствам предписал я ему отправиться в город Калугу... о чем счастье имею вашему величеству донести».
Перейдя в партизаны, Денис Давыдов приноровился к народной войне: снял гусарский мундир и надел крестьянскую одежду, отпустил бороду, вместо орденов повесил образ Николая-чудотворца, заговорил простым языком. Над этим его превращением некоторые посмеивались, что очень злило самолюбивого Давыдова. Позвав его к себе, Кутузов, улыбаясь, успокоил славного гусара: «В народной войне это необходимо, действуй, как ты действуешь. Всему есть время, и ты будешь в башмаках на придворных балах шаркать».
Денис Давыдов прискакал однажды в авангард к генералу князю Багратиону и сообщил: «Главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу, и поэтому просит вас немедленно отступить». Лучше знавший обстановку генерал Багратион, обладавший крупным грузинским носом, отвечал курносому партизанскому командиру, своему младшему другу: «Неприятель на носу? На чьем? Если на твоем, так он и вправду близко, а коли на моем, у нас с тобой еще есть время отобедать».