— Прорваться во внутренние покои, захватить султана и отходить вслед за остальными.
— Второе отделение, ефрейтор Мельников.
— Прокладываем путь к четвертым воротам и берем башню Башлала как самое высокое здание в дворцовом комплексе. После этого зачищаем остатки местных и присоединяемся к первому отделению.
— Первое отделение во главе со мной и капитаном Щербачевым берет врата Счастья, — Степан подвел черту под обсуждениями. — Если все справятся, то в одной точке мы сможем контролировать всех, кто захочет пробраться на контролируемую нами территорию.
— Я слышал, что турки не очень верный народ, — заметил один из моряков. — Что помешает им бросить султана и просто посадить на трон нового?
— На самом деле хороший вопрос, — я ответил за Степана. — Но для этого мы захватываем еще и сокровищницу. Без денег вряд ли кто-то захочет идти на переворот, да и трон не так сладок, если за ним стоят одни проблемы. В общем, для успеха нам нужно, чтобы каждое отделение довело свое дело до конца. Одна ошибка, и все может пойти прахом. Но… Кто мы?
— Мы — первый десантный взвод его Императорского величества! — рявкнули разом улыбавшиеся штурмовики.
Когда-то Ильинский услышал эту нашу перекличку, отвел меня в сторону и на пальцах объяснил, что подобное звание надо еще и заслужить. Правильно на самом деле. Вот только отказывать ребятам в том, что они уже считали своим, я не стал. Ведь в чем проблема? Надо заслужить — заслужим!
— Тогда по местам! — Степан стукнул кулаком по стене, и алюминиевый бок гондолы ответил приятным гулом. Не весь бок целиком, только ребро жесткости, больше мы просто не потянули, но и каркас из еще недавно самого дорого металла в мире — это уже было чем-то невероятным.
Чего нам стоило довести процесс выплавки алюминия до приемлемых объемов, наверно, не понимаю до конца даже я сам. Но мы справились на шесть лет раньше, чем это должно было случиться и случилось в моем мире. Где-то повезло, где-то взяли упорством…
— Гриш, — шепот Степана отвлек меня от мыслей. — Ну что, с богом?
— С богом!
Стрелка на часах шагнула на единицу, и в ту же секунду на северной окраине города раздался грохот взрывающихся ракет. Турки весь день подтягивали к нашим позициям свои войска, и вся эта стоянка разом утонула в пламени и взрывах. Еще бы — туда должны были выпустить целую сотню 6,5-дюймовых ракет, начиненных новым порохом… Жарко вышло. Красное зарево поднялось над горизонтом, и его было видно даже сквозь облака, над которыми мы пока прятались.
— Опускаемся, — отдал я приказ.
И «Адмирал Лазарев» пошел вниз. Мы спускались с неработающими двигателями — только насосы, запитанные от гальванических элементов, нагоняли воздух в баллонеты, делая нас тяжелее воздуха. Не очень быстро, но очень тихо. Словно огромная тень, которая спряталась в отблесках далекого пожара, мы подобрались к самому дворцу. Наверно, нас сейчас было видно из порта, но кто из живущих там бедняков захочет предупредить султана? А даже если и захочет, то вряд ли он доберется до него быстрее нас…
— Четвертое отделение! — рявкнул Степан за несколько секунд до того, как мы пролетели над вторыми воротами.
В тот же миг пятнадцать солдат во главе с ефрейтором Домановым спрыгнули вниз. Серые парашюты раскрылись в считанных метрах от земли и смягчили удар. Их скрутили — очень быстро, быстрее, чем на любой из тренировок или даже на зачете — а потом серые тени исчезли в одном из проходов.
Я сжал кулаки — хотелось верить, что карты, добытые Дубельтом, окажутся верными.
— Самшитовый сад, наша очередь, — Степан перекрестился сам, а потом перекрестил идущих мимо него солдат. — Не вздумайте умирать!
Попросил, а потом самым последним прыгнул вниз. Вернее, самым последним был я. Как главный, как тот, кто принял решение об этой операции. И почему у меня такое нехорошее предчувствие?
— Ваше благородие! — стоящий на штурвале Лесовский заволновался, что мы отлетим слишком далеко. — Все в порядке?
— В порядке! Работаем по плану. Держи полтора километра высоты, а мы держим связь через тебя.
Больше нельзя было терять ни мгновения, и я выпрыгнул наружу. В лицо ударил воздух, а земля помчалась навстречу с огромной скоростью. Очень захотелось выпустить пораньше парашют, но нельзя. Открою слишком высоко, и какой-нибудь случайный янычар меня просто подстрелит… Земля была все ближе. Кажется, я уже мог разглядеть рисунок на листьях самшита. Пора!
Лямки парашюта ударили в грудь, дыхание на мгновение сбилось. Но тренировки не прошли зря — несмотря на боль, я успел сгруппироваться и смягчить удар. Перекат, чтобы погасить инерцию — кажется, ничего не сломал. Десантники уже успели уйти дальше. Третье отделение грохотало по коридору, ведущему в гарем, а второе неслось на галерею, чтобы перекрыть проходы к воротам. По мине перед кварталами Ондерун, где располагалась школа чиновников, и Кафес, где жили наследники престола. Раньше времени взрывать их не будем, но если кто-то решит прорваться с той стороны, его будет ждать неприятный сюрприз.