Кажется, я только недавно думал, что у меня выпала свободная минутка? И вот именно сегодня в город прибыл Николай Иванович, а значит, и Крестовоздвиженская община сестер милосердия. Скоро в госпитале станет очень людно.
— Конечно, — я не стал отказываться от приглашения и забрался в повозку, невольно оценивая внешность легендарного доктора.
Худой, жилистый, сразу видно, что у человека нет свободной минуты, чтобы нормально поесть. На голове ранняя лысина и широкие бакенбарды, переходящие в усы. А еще он действительно преподавал. Первый русский профессор в Дерптском университете, возглавивший медицинскую кафедру. Из-за болезни Николай Иванович в свое время упустил место в Москве, остался в Риге, но не потерял веру в свое призвание, в себя…
— Расскажите, молодой человек, как именно вам пришла в голову идея создать систему помощи раненым на местах? — Пирогов начал с вопроса, который его интересовал больше всего, и это, к моему удивлению, оказались не антибиотики или зеленка.
— Это казалось очевидным. Чем раньше окажешь помощь, тем больше людей сможет выжить.
— Вот именно! — чуть не воскликнул доктор. — А я ведь ехал к вам через Симферополь, смотрел, как работают там, читал описания того, что было при Альме — и это ужасно[5]. Представляете, люди лежали на поле боя целый день, прежде чем их собрали. А в каком виде нам вернули раненых англичане? Я было подумал, что их пытали, но нет. Они точно так же относятся и к своим больным, никакой культуры. Вот вы, Григорий Дмитриевич, как думаете, почему так произошло? Почему в той же Древней Греции или в Риме люди изучали медицину, стремились ко всему новому, а сейчас все сломалось?
— Вы сами сказали, — я чувствовал себя неуверенно в этом разговоре. Все же в медицине я понимаю не слишком много. — Раньше они исследовали болезни, а сейчас исследуют мнение авторитетов…
Я вспомнил разговор пары врачей в госпитале. Как они спорили о причине болезни, но при этом не пытались собрать информацию, а просто ссылались по очереди на тех или иных докторов разной степени древности.
— Как точно, — порадовался Пирогов. — Значит, вы мнением авторитетов не интересуетесь? Кстати, иногда и это полезно. Например, ваше нововведение чем-то похоже на идею «летучих амбулансов» Ларрея. В свое время они спасли немало жизней.
Я вспомнил главного хирурга армии Наполеона. Действительно, он предлагал и даже реализовал что-то подобное, но потом лишился должности, и идея заглохла.
— Учитывая небоевые потери Бонапарта, спас Ларрей все же меньше, чем хотелось бы.
— Мне кажется, вы недооцениваете его достижения, — Пирогов начал немного злиться. Это у многих бывает при первом знакомстве со мной. — Пулевые ранения в принципе очень сложные. Гангрена, травматический шок — это только главные опасности, что могут ждать больного вместе с раной! Только оперативность вмешательства порой может спасти жизнь, и то шансы невелики. Вы знали, что после пули в брюшную полость выживает только 20% раненых? А при высокой ампутации бедра?
— Половина?
— Стопроцентная смертность! У меня был случай на Кавказе. У солдата застряло ядро в бедренной мышце, такое маленькое, от 3-фунтовой пушки. И кажется, надо ампутировать, но тогда шансов у него бы не было совсем. Пришлось вырезать, накладывать швы… Он прожил еще два дня.
— А потом умер?
— Да, — Пирогов совершенно не стеснялся смерти пациента, словно смирившись с этой частью своего пути. — И так слишком часто. Пули и ядра гораздо опаснее, чем любое холодное оружие, и совершенно непонятно почему.
— Тут есть у меня одна теория, — я замер, вспоминая пару имен из прочитанных в последние дни научных журналов. — Томсон и Ренкин ввели понятие кинетической энергии, и если посмотреть с этой точки зрения, то все становится на свои места. Просто сила удара пули в разы больше, чем у холодного оружия. Естественно, что она влияет на организм, и нам просто нужно искать как! А не доводить до совершенства скорость ампутации.
Я вспомнил одно из достижений Ларрея. Семь минут на одну отрезанную конечность после Бородино. В тот вечер он сделал больше двухсот операций.
— А это интересно, — Пирогов тем временем ухватился за мою мысль. — Думаете, эта энергия влияет на пучки нервов?
— Мне кажется, что проблема больше в микроорганизмах, — я попытался вспомнить хоть что-то полезное. — Ведь уже доказано, что они постоянно живут в нашем теле. Есть те, что вредят, есть полезные… Что, если пуля, нарушая баланс организма, заставляет обычно мирные бактерии начинать нам вредить?
5
Здесь и далее истории и мнение доктора Пирогова основаны на его записках, написанных после Крымской войны. Изменятся места, время, но суть постараемся сохранить. Что же касается реакции на мнение главного героя, то ее постараемся прописать на основании того, как поняли характер Николая Ивановича.