В общем, иллюзий о том, что бумажка сможет защитить мои права, если одна из великих держав решит наложить на них лапу, у меня не было.
— И тем не менее, — ответил я своему спутнику, — по всем своим изобретениям касательно электричества я планирую просить его величество сделать их открытыми для всех граждан России.
— Вы думаете, царь примет вас лично? — Якоби удивился, но немного не тому, о чем я думал.
— Не примет, ничего страшного. Буду просить через Александра Сергеевича или через великих князей, — я отмахнулся. — Нет… Так все же оформлю привилегию и поставлю цену в одну копейку. Так что, — я уже спокойно посмотрел на Бориса Семеновича, — если вас что-то заинтересовало, можете смело пробовать. В случае успеха я только порадуюсь за вас.
— Хорошо, — Якоби ответил очень задумчиво, и мне бы очень хотелось сейчас узнать, что же творится у него в голове.
В голове Бориса Семеновича царил самый настоящий хаос. Когда он с утра увидел дирижабль того самого капитана, что привез великих князей из Севастополя в столицу за три дня, это показалось подарком судьбы. Такая тайна, да на расстоянии вытянутой руки… Вот только, когда Щербачев начал рассказывать о своих идеях, Якоби вспомнил и другие слухи об этом молодом человеке.
Каждый из раненых офицеров, вернувшихся с южного фронта в столицу, не забывал упомянуть о необычном капитане. Кто-то называл его спасителем Севастополя, кто-то слишком много возомнившем о себе новым Лазаревым. Сам Борис Семенович не любил сплетни, но уже два интервью, данных молодым капитаном лондонской «Таймс», говорили о многом. Даже сами тезисы были не столь важны, сколько то, что капитану ничего не было предъявлено за нарушение привычного армейского порядка.
Картина складывалась вполне понятная. Талант с шефом-покровителем на самом верху. Вот и сейчас — как легко капитан отказывался от денег или рассуждал, что добьется, чтобы сам царь принял его решение. Увы, обычных людей подобная наглость, как правило, сжигает дотла, и Борис Семенович уже было подумывал соврать что-нибудь о делах и покинуть опасного гостя, когда тот поразил его в самое сердце.
— Кстати, а вы не думали, что магнетизм, который вы исследуете, может быть и в воздухе? — как бы между делом спросил капитан.
Естественно, Якоби думал. Он лично изучил и расписал сотни случаев влияния на магнетизм близости или контакта с землей, водой либо же металлами.
— Вы про естественное электричество в природных молниях? Увы, пока еще никому не удалось его подчинить, поэтому мы больше сосредоточились на тех средах, где это нужнее, — Якоби постарался сохранить лицо.
— С недавнего времени воздух нам тоже очень важен, — напомнил о своей летающей станции Щербачев, а потом мимоходом вбил в голову Бориса Семеновича раскаленный гвоздь новой идеи. — А что вы думаете об управляемом распространении магнетизма в воздушной среде?
— Что вы имеете в виду? — Якоби весь подобрался, и лишь чудом его голос не дрогнул.
— Смотрите, — Щербачев на мгновение задумался. — Вот вы упомянули молнию — чем это не доказательство того, что электричество и магнитные поля могут двигаться в атмосфере? Дальше, если мы принимаем эту гипотезу, то совсем не сложно сделать следующий шаг. Попробовать передать структурированный электромагнитный сигнал в пространство. Как телеграф, только посылать мы его будем не по проводу, а прямо по воздуху.
— Но никто пока не предполагал, что электромагнитные волны возможны.
— Никто и не работал над этим столько, сколько вы, — Щербачев был очень убедителен. — Послушайте ваш опыт: что он говорит, возможно это или нет?
Опыт Якоби говорил, что ему льстят. В то же время он не видел никакого изъяна в логике молодого офицера. И ладно бы тот делал только свои летательные аппараты, так он и электрическую машину создал — определенно его чутье стоило того, чтобы обратить на него внимание.
— Чтобы доказать вашу теорию, нужны две машины. Первая, чтобы передать сигнал, вторая, чтобы его принять, — Якоби задумался. — В принципе, если волны существуют, то сильный разряд вроде искры мог бы их спровоцировать. В эту схему бы еще добавить усилитель. А приемник — тут нужен будет контур, который бы замыкался при получении сигнала. И тогда действительно можно было бы получить телеграф, работающий на расстоянии… Интересно, на каком? Десять, сто метров?