— Действительно, капитан, — Константин нахмурился еще больше.
— Мы брали пленных, и это слухи, которые ходят среди английских офицеров, — я воспользовался уже не раз опробованной легендой.
— Что ж, англичане действительно всегда славились умением предсказывать чужие шаги, — вера великого князя в сумрачный островной гений легла на мои слова, и все вопросы разом пропали.
— Если они знают, — задумался Путилов, — то смогут привести с собой больше низкосидящих судов, нивелировав вашу задумку.
— Это не повод отказываться от нашей идеи. России все равно нужен паровой флот! — а вот здесь упрямство Константина сыграло в правильную сторону. — Капитан! — он снова пробуравил меня взглядом. — Так что вы хотели сделать, помимо того, чтобы испортить нам настроение?
— Первое, я хотел предложить летательные аппараты, чтобы использовать их для связи, как мы делаем это на Черном море. Второе, паровые двигатели. Как я понял, основная проблема с количеством кораблей, которые можно ввести в строй в ближайшее время, связана именно с ними. Старые заводы собирают их медленно и мало, а мы сейчас можем, наоборот, делать их в большом количестве. Они не очень мощные, зато маленькие, и их можно объединять по несколько штук на один винт, что в итоге даже добавит кораблю надежности. Выйдет из строя одна машина — останутся все остальные.
Связь и двигатели — я предложил самое ценное, что только может быть на войне. Казалось бы, теперь даже Константин не сможет сказать мне «нет», но…
— Так вы по торговым делам, — великий князь махнул рукой, показывая, что полностью потерял ко мне интерес. — Тогда подайте прошение на мое имя, и мы рассмотрим ваше предложение уже в рабочем порядке.
И, больше ничего не говоря, Константин двинулся к выходу. Вроде бы и трудяга — задержался на работе чуть ли не дольше всех, но какой самодур! Путилов, поспешив вслед за великим князем, в последний момент обернулся и развел руками. Стало понятно, что его самого мое предложение заинтересовало, но идти против Константина Николаевича будущий промышленник даже пытаться не будет.
И очень многие теперь последуют этому примеру. Те же знакомые Меншикова и Корнилова разом стали бесполезны. Можно было бы заглянуть к Константину Ивановичу Константинову, главному по ракетам и моему формальному покровителю… Вот только и он, даже если поверит в меня, вряд ли сможет переломить влияние великого князя. И что теперь?
— Вас проводить? — встретивший меня молодой офицер тоже уловил, куда дуют ветры, и предлагал мне покинуть Адмиралтейство.
— Будьте добры. И вызовите экипаж, — решил я.
Раз уж все сложилось именно так, то хотя бы блуждать по Санкт-Петербургу я больше не буду. Офицер скривился, но выполнил мою просьбу: послал кого-то, и через пару минут меня уже ждала открытая повозка с сидящим на облучке огромным бородатым мужиком. Шапка, напяленная как будто до самой шеи, широченная шуба — это даже выглядело жарко.
— Куда, ваше благородие? — ямщик щелкнул кнутом, предупреждая случайных прохожих, что мы сейчас отправляемся. Кстати, еще одна непривычная для меня деталь времени: широченные дороги, по которым одновременно идут люди и едут повозки. Странно, но в то же время прогуливающиеся группы и парочки не кажутся случайными гостями на празднике жизни, которым только и остается, что жаться к узким полоскам пешеходных дорожек.
— Ваше благородие, куда? — напомнил о себе ямщик.
— Дворцовая набережная. Давай к Александровской колонне, — решил я.
Извозчик кивнул — значит, с названиями я не ошибся. А то ведь, помню, было время, когда Дворцовая называлась Миллионной, но сейчас это время уже прошло. Ну, а названия «Девятого января» в честь революции 1905 года, надеюсь, и не будет.
В лицо бил ветер и летел снег. Столица словно пыталась отговорить меня от нового сумасбродного решения. Но я же русский офицер, кому как не мне положено быть храбрым и раздавать пинки здравому смыслу? Добравшись до места, я внимательно огляделся, чтобы запомнить, как тут все выглядит вживую. Потом прошелся до своего дома — поел, согрелся, даже успел немного поспать. А в пять утра, чтобы точно не опоздать, отправился обратно.
Думал, будет слишком рано, но нет. В итоге, когда я пробился сквозь засыпанные снегом улицы, у набережной уже гуляла одинокая фигура с крупным черно-белым пуделем. Что ж, слухи из будущего оказались правдивы: император всероссийский действительно вставал рано и любил с утра размять ноги. Теперь только бы он тоже не оказался в числе тех, кто по какой-то причине сразу меня недолюбливает…