— И тем не менее, — вслух мне пришлось возражать. — В Австрии ведь все равно есть те, кто хотел бы присоединиться к союзу против нас?
Царь кивнул.
— Их победа неразумна, но люди склонны совершать ошибки, иначе не было бы революций, — продолжил я.
И еще один кивок — кажется, я подобрал хороший аргумент.
— Тогда уже тех ответов, что вы дали, будет достаточно, чтобы мое предложение имело смысл.
Царь еле заметно склонил голову набок. Ему было интересно.
— Часть английского флота после завершения навигации этого года остановилась в Копенгагене. Якобы нейтральном… Разрешите сделать небольшую флотилию и разнести их к чертям собачьим… Простите! — я сам не заметил, как разошелся и выругался. Но вроде бы царь не обиделся.
— У меня много вопросов, — он посмотрел на часы. — На часть я уже понял ответ благодаря вашим вопросам… Ты хочешь впечатлить нейтральные державы, чтобы те не спешили верить лживым французским речам. Но каким образом ты хочешь это сделать? Построить флот, провести его через льды — я ведь правильно понимаю, что ты сейчас говоришь не про свои летательные аппараты?
— Да, — подтвердил я. — «Севастополь» не унесет достаточно груза, чтобы суметь кого-то впечатлить, а малые аппараты вроде «Ласточек» слишком беззащитны перед огнем винтовок. А тут я услышал о плане великого князя Константина создать флот канонерок, и в голове родилась идея, как его можно улучшить. Разрешите?
Я потянулся к листу бумаги и карандашу на столе царя — тот кивнул, и я принялся рисовать. Паровой двигатель, огромный винт сзади, доска с плоским дном и одна 68-фунтовая пушка на такую малютку.
— Эти калибры есть в городе, — пояснил я. — Прошу одолжить их на время и выделить верфь, где соберут деревянные части лодок. Штук двадцать за неделю, за это же время я уже сам договорюсь с Борисом Семеновичем, чтобы он сделал нам двигатели. Ну и… можно выдвигаться.
— Наверно, тебе еще потребуется команда? — в голосе царя мелькнула ирония. Или мне показалось?
— Точно! Потребуются солдаты, желательно уже сегодня, чтобы успеть их обучить. На лодку будут нужны два инженера, чтобы управлять и работать с приборами, артиллерист — с ним все понятно. И пара нижних чинов для подсобных работ и прикрытия. По их количеству точно можно будет сказать, когда поймем, какая у нас получается грузоподъемность…
Я был готов продолжать, но царь поднял руку и остановил меня.
— Я правильно понимаю, что ты хотел со мной поговорить, чтобы выпросить два десятка деревянных лодок и роту солдат, чтобы разворошить улей в датской столице?
— И еще ваше разрешение, — напомнил я.
А Николай I расхохотался. Немного неуверенно, словно у него было не так много опыта в этом деле.
Глава 17
Николай отпустил странного капитана уже десять минут назад, но до сих не вернулся к своему привычному графику. Как же этот человек выбил его из колеи, и даже не ударом штыком или тем, что он, царь, в итоге решил отказаться от реванша и отпустил Щербачева заниматься делами. Главным, что смущало разум Николая, были вопросы. То, о чем спрашивал капитан, и о чем сам царь раньше просто не думал.
— Государь, — в комнату заглянул приглашенный Нессельроде.
Его собственный Меттерних, которого Николай в отличие от Франца-Иосифа сумел сохранить. Идеальный исполнитель, чье собственное мнение, как шутили при дворе, появлялось только после того, как он выходил из кабинета царя. Раньше Николаю это даже нравилось: он ведь самодержец, только он и должен принимать решения, не давая воли другим.
Люди ведь слабы: окажись в их власти целая страна, кто не пожертвует частью ее благополучия ради собственной выгоды? Один такой, второй, сотый — и что тогда останется? А есть ведь еще и те, кто желает добра, но при этом готов, не думая, ломать Россию по примеру других стран. И ведь даже представить не хотят, сколько крови придется пролить, чтобы смазать этот путь.
— Карл Васильевич, — царь кивнул министру. — Что вы думаете о ситуации в Европе на текущий момент?
— Англия и Франция — враги. Итальянские королевства скоро к ним присоединятся. Это плохо, но это подтолкнет Австрию, их природного противника, к союзу с нами, а тогда и Пруссия не останется в стороне. Ваше величество, вы узнали что-то новое?
— Ничего нового, но я хочу проверить наши выводы, как это делал… Неважно. Помните английского посла в Стамбуле, который прибыл туда прямо перед объявлением войны?
— Стратфорд-Редклифф? Я помню.
— Он ведь ехал в Стамбул через Париж и Вену, задержавшись по пути на несколько недель?