Бегали матросы дежурных команд, кричали офицеры, подавали какие-то сигналы с батарей фортов, которые пока были просто бесполезны.
— Пруссаки, датчане, норвежцы. Даже наши есть… — капитан Иванов бормотал, просматривая стоящие на рейде и вдоль причалов суда. — А вот и англичане!
Капитан указал на три крутобоких транспорта, а потом еще сразу на два линейных корабля.
— «Ройял Джордж» и «Джеймс Уатт»! — голос Иванова дрогнул. — А за ними «Корнуэльс», «Пемброк» и «Хастингс».
Последние три — это фрегаты. Всего на шестьдесят пушек и даже без паровых двигателей, но как будто от этого легче. Ладно, хоть французов нет!
— И еще французы! — Иванов на мгновение потерял голос. — «Инфлексибль» под флагом вице-адмирала Персеваль-Дешена и пять винтовых шлюпов. Кажется, они готовились зайти куда-то на мелководье…
Капитан паниковал и болтал вслух. Для меня же время словно остановилось. Мы летели вперед на силы, к которым были не готовы. Впрочем, и они тоже не готовы… Сколько нужно, чтобы развести котлы и поднять давление, достаточное, чтобы паровые суда сдвинулись с места? Минут десять минимум! А паруса? Сейчас самое утро, штиль… То есть если не испугаться, если ударить, несмотря ни на что, то можно будет сыграть в Давида, добравшегося до мягкого подбрюшья сонного Голиафа.
— Передавай! — не оборачивая, я отдал первый приказ. — В одну линию!
Лесовский сглотнул. В одну линию идут в атаку большие корабли — мы же планировали в две. Первая бьет тех, кто подставится. Вторая — прикрывает. Однако, учитывая количество целей, для подстраховки нет времени.
— Дистанция? — уточнил Иванов.
— Сто метров… пятьдесят саженей! — решил я.
Ох и прибил бы меня за такое Павел Степанович, хотя у кого я и научился… Нахимов полез при Синопе на 300 метров, хотя те же французы и англичане в большинстве случаев старались держаться за тысячу. Ну, а мне нужна еще большая точность!
— Транспорты игнорировать, бьем по линейным! — последний приказ.
Дальше все зависело от машин, чтобы не подвели. От пушек, чтобы выстрелили. От ядер, чтобы взорвались, как положено! И, конечно, от людей, которые превратят обычное железо в смертельное оружие.
Мы пролетели торговые корабли, и я плавно развернул своего «Волка», заходя правым бортом на «Ройял Джордж». У Лесовского уже выставлены дистанционные трубки для ядер и настроен прицел. Я тоже иду по дальномеру, медленно забирая вправо… Грохот! Пушка выбросила ядро и облако порохового дыма — к счастью, уже через секунду мы из него вылетели, чтобы увидеть результат.
«Ройял Джордж» получил почти метровую дырень на самой ватерлинии, и теперь в нее с огромной скоростью затекала вода. Перезарядка — как же мне сейчас хотелось броситься помогать Лесовскому и матросам поскорее готовить пушку к новому выстрелу! Как же сейчас не хватало хотя бы еще одной!
К счастью, за нами шли остальные «Волки», довершая разгром. Попадание, еще и еще… Несколько ядер разорвались даже где-то внутри корабля, что-то захрустело, и огромная громада, которая стоила в тысячи раз дороже нашей небольшой эскадры, начала заваливаться набок.
— Не трогать! Сменить цель! Пропускаем «Джеймса Уатта»! Бьем по «Пемброку», потом готовимся наводиться на «Инфлексибль»! — я орал и молил бога, чтобы капитан Иванов успел все это быстро передать.
У нас, к счастью, сообщения идут не по буквам, для большинства ситуаций придуманы коды, у каждого корабля в бухте свой номер… Но все равно каждая вспышка — это уплывающие драгоценные секунды. И вот целых четыре «Волка», которые могли бы придержать выстрелы, спустили их на уже и так падающую громадину «Ройял Джорджа». Еще один без особого вреда зацепил борт «Джеймса Уатта». Ничего, ничего… Перезаряжаемся мы быстро!
Дистанцию поражения я уже не стал менять — так и шли линией в ста метрах от суетящихся кораблей. Оттуда уже прилетело несколько ружейных выстрелов. Одиночные не страшны, а вот когда офицеры построят матросов и дадут залп, тут может и скорость не спасти.
— Готовьсь!.. — Лесовский закончил перезарядку.
Грохот выстрела! Даже сквозь него я услышал крик с одного из идущих вслед за нами «Волков». Услышал, потому что ждал, что рано или поздно это случится. Вот и первая наша жертва, и единственное, что помогает с ней смириться — цена, которую заплатит враг. Серия пробоин расцвела на борту французского линкора. Какой же он невероятный! Кажется, ну как можно было сделать такое — толщина переборок на уровне моря достигала чуть ли не метра… Но мы и ее пробивали.