Павел Матвеевич опешил. Такого предложения, когда шел к модному капитану без особой надежды, он точно не ожидал. А я тоже замер с открытым ртом. Потому что случайно посмотрел на свой стол, и любовного письма от невесты великого князя там больше не было. Мелькнула мысль, что это Томсон так ловко меня обманул, но нет. Я вспомнил, что, когда уходил его провожать, знакомый конверт еще лежал на столе. А когда вернулся с Обуховым, его уже не было.
Получается, пока я выходил всего на несколько минут, кто-то залез в кабинет и утащил его. Кажется, я начинаю понимать американца: что-то воздух в столице какой-то душный.
— И как там наш юный капитан? — царь уже который день пребывал в хорошем расположении духа.
— Переманил к себе управляющего с Юговского металлургического, — ответил Орлов, продолжая при этом думать о чем-то своем. — Еще передал остатки завода на новом Волковском полигоне американскому инженеру, и тот оказался на удивление шустрым. Успел через Клейнмихеля вывести поле и ближайшие строения из военного министерства и оформить на него акционерное общество. Князь Долгоруков официально остался очень недоволен, но на деле отнесся к такому исходу с пониманием.
— Это почему же? — Николаю всегда было интересно слушать, как начальник третьего отделения пытается описать ход мыслей других высших чиновников. Иногда получалось довольно метко, иногда — полная чушь[26].
— Решил, будто это наказание ему за то, что против вашей воли поддержал Константина.
— А я был против? — Николай улыбнулся.
— Вы в итоге приняли сторону капитана Щербачева, — напомнил Орлов. — Поэтому его мысли не безосновательны. Или же… Князь всегда предпочитал вести себя осторожно, так что, оказавшись в тот день на проигравшей стороне, он решил не вступать в новый конфликт.
— Вот эта версия мне кажется более реальной, — согласился Николай.
— Ваше величество, а почему вы поддержали капитана? — все-таки не выдержал Орлов. — Я понимаю, что он полезен, но… Вы поставили его выше сына — это раз, и он не сдержал слова — это два. Скажу прямо, это удивило не только меня, но и многих при дворе.
— Удивило? — Николай бросил взгляд на графа. — Вас многое удивляет в моих решениях, но обычно вы не спрашиваете. Что изменилось, Алексей Федорович?
Царь всегда обращался к своим подданным подчеркнуто на «вы», и граф не был исключением.
— Это стало личным делом… — ответил Орлов. — Раньше я не обращал внимание на некоторые намеки в письмах Анны, но когда увидел капитана, то все встало на свои места.
— Девичья влюбленность?
— Кажется, даже больше, — Орлов только рукой махнул. — И я пока не могу понять, как к этому относиться. С одной стороны, капитан выглядит очень перспективным. С другой, а можно ли будет на него положиться?
— Поэтому вас так расстроило не сдержанное им слово? — Николай то ли спросил, то ли кивнул сам себе. — Я сначала тоже был в ярости, а потом… Вспомнил, что передо мной еще совсем молодой человек. Так вышло, что благодаря ему я смог выучить один очень важный урок, и вот решил, что и для него эта ситуация будет не менее хорошим уроком. Усвоит его — мы все поймем, что он может расти и с ним возможно иметь дело. Нет — что ж, яростному псу, который может покусать что вора, что хозяина, тоже можно найти применение.
— Я понял, — Орлов благодарно кивнул и собрался было уходить.
— Вы ведь спрашивали изначально еще про Константина, — остановил его Николай. — Уже не интересно?
— Я решил, что это уже личное.
— И тем не менее, вам стоит знать, — царь кивнул каким-то своим мыслям. — Константин очень умен, это не вызывает сомнения. Он умеет вести за собой, морское ведомство стоит за него горой. Он умеет видеть таланты, как с Путиловым, и исправлять ошибки, как с теми канонерками, что он делает за свой счет. При всем при этом он остается ребенком: верит в свою непогрешимость, в то, что мир обязательно подстроится под его желания. Очень жаль, что я так долго не уделял должное время этим чертам его характера, но…
— Вы считаете, что противостояние с капитаном сделает великого князя сильнее?
— Да, Григорий Дмитриевич как никто другой научился тыкать Константина в его слабости и ошибки. И именно в противостоянии с ним мой сын может осознать пагубность и нерабочую суть тех идей, которые они с друзьями с таким энтузиазмом обсуждают. Да, надеюсь, это поможет им обоим… Кстати, — царь встрепенулся. — Что с новостями из Европы? Письма, послания были? А то уже почти два дня прошло, а все делают вид, словно ничего и не происходило.
26
Одной из задач 3-го отделения было следить за настроениями в обществе. Как в целом, так и за ближним кругом, и последнее кое-кому совсем не нравилось. Бенкендорфа и Орлова было не съесть, а вот дальше…