Уже через пять минут мы скинули якорные канаты, техники закрепили их на лебедках, и дирижабль прижало почти к самой земле. Дома!
— Добро пожаловать в город-герой Севастополь! — я помог Лесовскому открыть дверь и принять сходни.
— Город-герой? Это титул? — Михаил оценил название.
— Как награда для солдата, только для города? — уточнил Николай.
— Да, можно несколько ступеней добавить. Например, город воинской славы для подвигов попроще.
— Красиво и очень уместно. Я передам отцу, — великий князь кивнул и первым сошел на землю.
Тут же ударил ружейный залп. Ничего неожиданного, мы еще сверху увидели, как Меншиков согнал на встречу две гвардейские роты, и сейчас они обеспечивали мероприятию должный уровень торжественности. Впрочем, и без них вокруг было людно. Обычные горожане, моряки и солдаты, что сейчас были в увольнительных — все знали, что такое «Севастополь», знали, где именно он будет садиться, и поспешили собраться, чтобы полюбоваться на это зрелище. Ну, а заодно и на великих князей посмотреть.
У меня неожиданно засосало под ложечкой. Слишком ожидаемо. Если бы враг захотел нанести удар, то лучше места и времени ведь не найдешь…
— Ничего странного не видишь? — тихо спросил я у Лесовского, когда вслед за Николаем спустился Михаил. Потом быстро сбежала и сразу растворилась в толпе Ядовитая Стерва…
— Вроде бы все как обычно, — лейтенант даже не понял, почему я напрягся.
— Григорий Дмитриевич! — в первых рядах показался широко улыбающийся Степан. — Как же я рад, что вы вернулись…
Я увидел вдали еще пару знакомых фигур. Дубельт и Митька, которому генерал жандармов что-то быстро выговаривал. Стало немного легче: если эти двое тут, значит, за местом прилета присматривают. И с земли, и с воздуха. Расслабился, и именно в этот момент услышал тихое шипение. Словно воздух из шарика медленно вырывается наружу… Воздух… Шарик…
— В нас стреляли! Водород вытекает! Руби якоря! — вытолкнув Лесовского и Иванова наружу, я бросился обратно к штурвалу, на ходу дергая сразу два аварийных рычага.
Один, чтобы освободить нос дирижабля. Другой, чтобы выпустить воздух из баллонетов. Двойная польза: давление на пробитый шар с водородом стало меньше, и скорость его вытекания тоже уменьшилась. А еще «Севастополь» почти рвануло вверх. Канаты, удерживающие дирижабль возле поверхности, натянулись. Ну же! Я замер, считая мгновения, но Лесовский с Ивановым и подключившийся к ним Степан справились быстро.
Обрубили все канаты, и «Севастополь» начал уходить в небо. Я позволил себе выдохнуть — теперь взрыва не будет. Я помнил это из будущего, и мы проверяли это на модели. Водород взрывается только когда его концентрация в воздухе достигает определенного значения. Какого точно, мы проверить так и не смогли, но в одном есть уверенность. Пулевого отверстия во время полета, когда выходящий газ практически сразу сносит в сторону, для этого недостаточно.
А вот когда дирижабль на причальной мачте, и водород собирается в одном месте… Так в свое время сгорел «Гинденбург», а нам сегодня повезло. Сильный ветер, который мешал при посадке, при этом же позволил выиграть лишние минуты… Враг почти наверняка стрелял во время приветственного залпа — замаскировался подлец — а потом просто ждал! А водород собирался вокруг «Севастополя», готовясь рвануть. По нам, по толпе… К счастью, мы успели!
Я закрепил руль, чтобы дирижабль продолжил давать круги над городом, а сам медленно сполз на пол и, наконец, позволил себе вытереть пот. Вот тебе и вернулись домой.
Спуститься получилось в итоге только через четыре часа. Выждал с запасом, чтобы водород из поврежденного баллона точно весь вышел. И первым, кто меня встречал, был, конечно же, Дубельт.
— Проспали вы, Леонтий Васильевич, — помахал я ему рукой.
— Не думал, что кто-то решится атаковать, когда на борту были великие князья, — Дубельт поджал губы, а я невольно подумал, что, несмотря на все свои положительные качества, третье отделение — это далеко не КГБ. И в чем-то, возможно, его лояльность гражданам империи была и хороша, но вот в умении ожидать подлости от своих противников — пора-пора им расти.
— Возможно, враг это учитывал, — я рассказал о своих подозрениях. — Кто бы это ни устроил, он знал, что взрыв последует не сразу, иначе не стал бы прятаться во время залпа. А так он скрыл диверсию, Михаил с Николаем успели бы отойти в сторону, и только потом «Севастополь» бы вспыхнул.