Вот и сейчас он предлагал укрепить позицию армии в том самом месте, где через два дня ее прорвут французские полки. Я и так планировал по возможности спасти жизни всех будущих героев, но… Этого человека нужно вытащить любой ценой!
— Мы уже обсуждали, это лишнее. Там горы, крупные силы не провести, так что не вижу смысла ставить людей и орудия там, где их смогут достать вражеские корабли. Или вы рассчитываете четырьмя пушками остановить целый флот?
Человек, отвечавший Корнилову, сидел за столом. Несмотря на нервный энтузиазм своего подчиненного, он был совершенно спокоен. Седые волосы, такие же белые усы — короткие, без всяких модных изгибов. Узкое лицо, уверенный взгляд — Александр Сергеевич Меншиков ценил храбрость русских солдат и матросов, но предпочитал обходиться без лишних жертв.
— Поставлю бомбические пушки. Одно удачное попадание, и мы можем лишить врага одного из кораблей! — щеки Корнилова раскраснелись. — О, они сто раз подумают, прежде чем рискнуть подходить к берегу!
А я вспомнил, о чем именно он сейчас говорит. В первой половине 19 века флоты всех стран столкнулись с ситуацией, когда обычные ядра не могли сильно повредить деревянным кораблям. Малые калибры порой даже не пробивали укрепленный борт, крупные пролетали насквозь. Немного поменяли ситуацию раскаленные ядра: их грели докрасна в специальных печах, и те, угодив в корабль, могли устроить страшный пожар. Вот только пожары можно тушить.
И тогда появился генерал Пексан, предложивший идею относительно короткой пушки, стреляющей огромными снарядами. Они и сами по себе могли проделать в борту корабля дыру шириной в метр, но, главное, благодаря размеру можно было решить одну из важнейших проблем снарядов того времени. Ведь в какой тупик попадали все с обычными снарядами? Тонкие стенки позволяли засунуть в ядро больше пороха, вот только слишком велик был риск разрыва прямо в стволе. Обратная ситуация — толстые стенки, но маленький заряд. Безопасно, но и нанести вред слишком сложно.
Бомбические пушки Пексана были достаточно велики, чтобы их огромные снаряды были и надежны, и оказались способны проломить борт почти любого деревянного корабля. Именно после их применения буквально несколько лет назад датчане потеряли два шестидесятипушечных корабля при штурме крепости всего с тремя орудиями. Это сражение стало одним из толчков для развития парового флота и отработки новых тактик, в том числе одновременного штурма с моря и суши, которые англичане с французами как раз и будут отрабатывать в Крымской войне.
Тем временем Меншиков все-таки отказался от идеи Корнилова, сказав, что не собирается рисковать столь редкими и важными для обороны Севастополя орудиями, и отправил Владимира Алексеевича назад и дальше заниматься обороной города. Корнилов прожег меня взглядом, явно недовольный, что я видел его неудачу, вылетел из палатки, а сам Меншиков повернулся ко мне[3].
— Значит, Григорий Дмитриевич, — он прямо-таки буравил меня взглядом.
— Прошу прощения, ваше высокопревосходительство, что стал невольным свидетелем вашего разговора с Владимиром Алексеевичем, — на этот раз я сразу использовал максимально вежливое обращение. А то что-то мне начинает казаться, что и Корнилов, и Горчаков ко мне будут расположены не очень позитивно. Надо хотя бы с Меншиковым не испортить отношения.
— Ничего страшного, — Александр Сергеевич махнул рукой. — Кстати, раз уж вы слышали, так что думаете о предложении Владимира Алексеевича? Он, конечно, хороший морской офицер, но сухопутные операции — совсем не его конек.
— У меня тоже мало опыта, — начал я и едва не чертыхнулся. Оправдываться, когда хочешь кого-то убедить, не самое лучшее начало. — Но я ехал сюда через Одессу, там бродит много слухов о тех генералах, что будут нам противостоять.
Естественно, я ничего не помнил из своего посещения Одессы, но вот рассказы Семеныча — вполне. И там хватало так нужных мне деталей, чтобы заставить собеседника относиться ко мне серьезнее.
— Интересно, расскажите, — подбодрил меня Меншиков.
— Англичанами руководит лорд Раглан. Возможно, вы слышали о нем в битве при Ватерлоо, тогда он потерял правую руку и по личной протекции Веллингтона был назначен адъютантом будущего короля. Потом военных подвигов за ним не известно, однако в чинах он рос стабильно и в пятьдесят втором сменил лорда Хардинга в роли главнокомандующего всех английских войск. Так что от него я бы не ждал больших подвигов на поле боя, но вот достаточное количество солдат, артиллерии и припасов он точно сможет обеспечить.
3
Описывая те или иные решения исторических фигур этого времени, будем опираться на реальные решения, взятые из хроники или их дневников. Единственное, что может их менять — это главный герой. Так что, если разговаривают Меншиков и Нахимов, мы видим то, что реально было (могло быть). Если же говорят Меншиков и главный герой, то возможно все. Естественно, в рамках характеров исторических личностей, как мы их видим, законов общества и природы. Если же влияние главного героя окажется настолько велико, что кто-то изменится, кардинально отойдя от своего исторического образа, мы обязательно отметим это в тексте.