И что сделаю!
— Идут! — донесся крик молодого матроса, выбранного наблюдателем за остроту зрения.
Нет еще такой тактики — наступать сразу за огневым валом, но, кажется, англичане каким-то животным чутьем ее осознали и попытались воплотить в жизнь. В ритме девятнадцатого века.
— Все на позиции! — рявкнул я.
Матросы и солдаты, трясущие головами после канонады, закивали и принялись заскакивать на ступеньки. Ружья в плечо — залп по уже вышедшим на дистанцию огня врагам. На этот раз англичане пустили больше стрелков, рассчитывая, как и раньше в этом бою, добиться успеха за счет дальности выстрела. Как там кто-то говорил, кольт сделал людей равными? Вранье, равными всех сделал окоп.
Мы стреляли. Загоняли пули в стволы, вставляли капсюли и снова стреляли. Моряки со штуцерами были точнее, владимирцы с обычными гладкоствольными винтовками — быстрее. И учитывая дистанцию, когда промахнуться было очень сложно, скорость давала больше преимуществ.
Я поймал на мушку, немного криво сидящую на кончике ствола — наверно, сбил, когда прыгал туда-сюда — очередную фигуру в красном мундире. Все немного плывет от усталости, не вижу лица англичанина, и так даже проще. Выстрел. На этот раз я попал. Спас сто человек, убил своими руками уже двоих. А уж если посчитать тех, кого подстрелили мои матросы и солдаты — счет пойдет на несколько сотен.
Горло на мгновение свело, но все тут же прошло. Я не собирался жалеть тех, кто пришел с оружием на мою землю, из-за кого в следующих войнах и не менее жестоких экономических передрягах умрут миллионы. Еще один выстрел — теперь на моем личном счету было трое. И как будто именно эта смерть переломила хребет наступлению. Англичане не выдержали огня и начали медленно откатываться назад.
— Никому не вылезать! — крикнул я, чтобы солдаты опять не отправились за добычей. К счастью, никто и не собирался.
А англичане уже отошли за дистанцию стрельбы. Еще немного, и они свернут в сторону, снова открывая нас для пушечного обстрела. А пока идеальный момент, чтобы по-тихому провести отход раненых.
— Залп! — я отдал приказ не столько чтобы кого-то достать, сколько чтобы наши позиции заволокло пороховым дымом.
Одновременно с этим наружу выбралась группа мичмана Лесовского, вытаскивая и унося подальше тех, кто не мог продолжать бой. А пройдет пара минут, и следом пойдут и все остальные… Был соблазн сыграть в триста спартанцев, но в то же время я прекрасно понимал, что дальше так легко уже не будет. Как бы удачно мы ни выдержали первые два штурма, в третий раз, когда враг точно будет знать где мы и сколько нас, он пойдет до конца.
— Залп! — мы добавили еще немного дыма.
И тут повезло. Отступающие англичане не выдержали и решили ответить. Естественно, тоже не попали, но теперь в дыму было все поле боя, и грех было этим не воспользоваться.
— Быстро! На вторую позицию! — скомандовал я и первым выскочил из окопа.
Владимирцы пока не понимали, куда именно мы отходим, но просто повторяли за мной и матросами.
— Лежа! — рявкнул я, когда солдаты снова собрались построиться.
— Русский солдат пулям не кланяется, — ухмыльнулся бородач лет сорока, на которого с уважением поглядывали остальные солдаты.
Серьезно? Худшего момента для спора было не выбрать.
Дым как раз начал рассеиваться, англичане нас заметили и попытались наудачу зацепить хоть кого-то неприцельным огнем. Единственный плюс: мы у них так в печенках засели, что никто не отошел, и плотные ряды пехоты в красных мундирах до сих пор прикрывали нас от огня артиллерии. А те, кто действительно могли бы нас достать, вынуждены ждать… Представляю, как ругаются сейчас их офицеры.
— Русский матрос тоже не кланяется пулям! Много чести! — рядом вскочил Ильинский, а потом посмотрел на меня так презрительно и с жалостью, что сразу стало понятно. Если продолжу лежать, то все мои надежды на авторитет развеются как дым. И плевать всем будет на наши успехи, репутация труса весит гораздо больше.
— А русский офицер должен думать не только о чести, но и о жизнях тех, кто ему доверен или доверился! Солдат должен быть храбрым и умелым, а офицер должен сделать так, чтобы эти храбрость и умелость не спустили в унитаз, а направили на получение победы!