Soyons cruels!
Будем жестокими!
К тому же, все французские революции безбожно путались в моей голове. Эта Свобода - Марианна - представлялась еще и Парижской Коммуной, очень привлекательной, там все тоже простой народ бросал с крыш в солдат булыжники, гавроши бегали от баррикады к баррикаде, все такое героическое было, французское, женщины героические, воодушевленные, и красавцы с ружьями, и Париж, лучший город в мире, в дыму и тумане. А потом всех расстреливали у стены на кладбище с красивым именем Пер-Лашез. Тогда же и Бастилию взяли, разрушили тюрьму, всех освободили, а еще - французское Сопротивление, маки, французы на баррикадах воевали с фашистами, мне даже рассказывали про русскую аристократку, которая в маки ушла, сражалась на баррикадах против фашистов. Правда, ее все равно в Советский Союз не пустили. А еще была французская женщина, легшая на рельсы, чтобы не пустить поезд с оружием во Вьетнам; как поезд из Франции во Вьетнам ехал, не очень было внятно, но женщину от рельс никак было не отодрать, она очень упорная была, свободная, и все тряпкой над головой размахивала, трехцветной, наверное, хотя на въезде в город Зеленогорск эта женщина и тряпка над ее головой были черными, бронзовыми. Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног. Какое красивое французское слово - баррикада - и как привлекательно, что ее строят из чего ни попадя: и мебели, и телег, и вывороченных камней, и деревьев с бульваров, и так все необычно, что около мирных, будничных домов все происходит, и люди в штатском сражаются против людей в форме, и женщины, и дети. О, Франция, Франция!
Soyez realistes - demandez l’impossible.
Будьте реалистами - требуйте невозможного.
Потом я узнал, что «Свобода, ведущая народ» Делакруа никакого отношения к Парижской коммуне не имеет, что она о революции 1830 года, гораздо менее романтичной, да и вообще - буржуазной, что «Марсельеза» совсем из другого времени, узнал про «европейскую весну 1830-го», прочитал злейшие и остроумнейшие нападки Салтыкова-Щедрина на хваленое французское свободолюбие, разделил Бастилию и Пер-Лашез, узнал про буржуазность, мелочность и скупость французского характера, и то, что тетенька с платочком вовсе не тетенька, а борец за свободу, обряженный в рабочую, правда, блузу, но красный пояс, белая рубаха и синяя блуза символизируют Францию, и что это - Франция у ног Свободы-Марианны (то есть здесь Марианна не совсем Франция), и что голый труп, а также и другие трупы - это не борцы за свободу, но солдаты свергнутых Бурбонов, и без штанов бедный юношеский труп оказался потому, что с него все сняли, причем, скорее всего, сами восставшие. Сняли и штаны, и сапоги, и один носок вместе с сапогом, а второй остался, и что это изображение указывает на то, что Делакруа отнюдь не однозначно относился к революционным событиям июля 1830 года. Однако «Свобода, ведущая народ» с ее влекущим символизмом, с дымом, баррикадой, мальчиком, размахивающим пистолетами, и голой грудью, снабдила и Европу, и меня столь ярким и выразительным образом, что превратилась в воплощение мифа революционности. Так что, хотя революции и разделились, воплощение французской Свободы осталось, и, само собою, на нее, на эту женщину Делакруа, наложилось повествование о студентах, о Латинском квартале, о вывороченных булыжниках, о запахе слезоточивого газа, о замечательном чувстве карнавального единства, охватившего Париж, а затем и всю Францию, о возмутившихся полицией и правительством интеллектуалах. Повествование, услышанное, конечно, гораздо позже, не весной 1968-го, но тогда, когда оно уже стало историей. Наложилось, да так там и осталось.
L’emancipation de l’homme sera totale ou ne sera pas.
Освобождение человечества будет всеобщим либо его не будет.
Так как всеобщего освобождения человечества не произошло, то его и не произошло. Я помню разговоры про ввод советских танков в Прагу, но разговоров про Латинский квартал не помню. Тогда, вокруг меня, десятилетнего, разговоры были очень противные, что-то про наших бедных солдатиков - диссидентов вокруг меня не было. Потом уже, много лет спустя, когда я в первый раз прочитал «Невыносимую легкость бытия» Кундеры по-английски и наткнулся на описание девушек в мини-юбках, вызывающе демонстрирующих советским танкистам ноги, чтобы унизить их своей смелой сексуальностью, и параллельно - какое-то сообщение о «бархатной революции», о девушке со знаменем на трибуне, которая была вылитая Свобода на баррикадах Делакруа, только в отличие от той у нее были голые ноги, а не голая грудь, все связалось вместе. Париж и Прага, 1968-й замечательный, 1989-й, тоже замечательный, падение Берлинской стены, развал Советского Союза, свобода приходит нагая, фильм «Мечтатели», фотография Риты Хэйворт над плакатом со «Свободой, ведущей народ», прямо над головой Марианны, а потом и Юлия Тимошенко, все время Свободе Делакруа уподобляемая, и активистки Topfree Equal Rights Association, и сообщение на одном из сайтов нижнего белья, рекламирующего коллекцию underwear, в том числе и стринги Revolution, сделанные по мотивам картины «Свобода на баррикадах»: «Из-за крупного рисунка материала каждый предмет отличается своей оригинальной расцветкой, в которой может преобладать либо сюжет из картины, либо ярко-оранжевый цвет пламени». Чтобы рассказать нам о том, что на дорогах гибнет намного больше людей, чем в войнах, индийское рекламное агентство Contract Advertising немного изменило всемирно известные картины, изображающие войны или революции, добавив к ним дорожные атрибуты. Например, «Свобода, ведущая народ» Делакруа получила фонарные столбы и надпись: «В дорожных происшествиях погибает больше людей, чем в войнах. Води аккуратно».
Je t’aime! - Oh! dites-le avec des pavis!
Я тебя люблю! - О, скажи мне это с булыжником в руке!
«Разве знаменитая „Свобода, ведущая народ“ Делакруа выражает сущность революции? Конечно, нет. Ребенок с двумя пистолетами, какой-то романтик в цилиндре, идущие по трупам, во главе с античной красавицей, обнажившей грудь и несущей трехцветный флаг? Романтический анекдот, несмотря на прекрасные живописные качества». Лев Троцкий, воспоминания Юрия Анненкова. Ему вторит Милан Кундера: «Делакруа для своей знаменитой картины „Свобода, ведущая народ“ скопировал декорации с занавеса пре-интерпретации: молодая женщина на баррикаде, ее суровое лицо, ее оголенная грудь, возбуждающая страх; рядом с ней - неотесанный чурбан с пистолетом. Как ни равнодушен я к этой картине, было бы абсурдно исключать ее из списка того, что мы называем великими картинами». По-моему, оба не правы. Картина замечательная, картина всех революций. Но революций неудавшихся. С революцией 1917-го она никак не ассоциируется. Почему-то.
Dans une societe qui a aboli toute aventure, la seule aventure qui reste est celle d’abolir la societe.
В обществе, отменившем все авантюры, единственная авантюра - отменить общество!
Зато ассоциируется с «Триумфом Галатеи» Рафаэля, замечательной фреской на вилле Фарнезина. По-моему, никто никогда не замечал, что Делакруа свою Свободу просто с Галатеи скопировал, только у француза она руку подняла. Нижняя половина вообще без изменений оставлена. Да и «Свобода, ведущая народ» похожа на все морские триумфы всех античных красавиц: Галатеи, Венеры, Амфитриты. Все несется, клубится, у ног - младенец воодушевленный, сзади валят одухотворенные красавцы с красавицами, боевитые, рослые, крепкие, братски обнимаются. Все охвачены единым порывом, стремлением. Обнаженность, красота. Группа Laibach наяривает, на фоне французской Свободы - барабанщик из Гитлерюгенда, Viva la Vida или Death and All His Friends группы Coldplay, и замечательный «Триумф Амфитриты» Никола Пуссена из Музея в Филадельфии, когда-то находившийся в собрании Императорского Эрмитажа, и проданный революционным правительством после того как свобода, нагая, пришла. Боги и богини, молодые, голые, несутся, ржут, трубят, курятся газы - запах революции, у ног - булыжники, сверху сыплются цветы, как знаменитые гвоздики хиппи.