А как выйдет с круглого стола - «нормальный пацан». Пиво-сигаретка, девчонки, фантастика, сетевая порнушка, подготовительные курсы. Просто школа будущего требует такого «стандарта ученика».
Транскрибировать, структурировать, синхронизировать
Упоминавшийся выше проект «Эпистемотека» разработан специалистами НИИ инновационных стратегий развития общего образования. Идея сделать очередное «хранилище знаний», объединяющее библиотеки со школами - своего рода сетевое справочное бюро с интерактивом, - не бог весть какая оригинальная. Ничего страшного. Но почитаем главную страницу:
«Знаешь ли ты, что XXI век - это век управления на основе знаний? Хотим мы того или нет, но XXI век будет исключительно веком знаниевых аналитиков, систематизаторов знаний, инженеров-эпистемотехников и менеджеров-эпистемщиков в самых разных областях практики. Готов ли ты к этому? Есть ли у тебя для того, чтобы стать успешным, соответствующие способности и компетентности?»
«Исключительно». Иного не дано.
А рекламистов с банкирами куда дели?
«Умеешь ли ты:
- диагностировать, насколько правильно или неправильно или вообще нелепо задан вопрос?
- вообще - залезать в мышление других людей и определять, какого знания им не хватает?
- а еще - умеешь ли ты капитализировать полученные знания, чтобы они приносили доход?»
Не умеющего - научат.
«Эпистемотека, куда ты волею судеб сейчас попал, представляет собой довольно простую МАШИНКУ по производству новых знаний и выращиванию у любого человека таких способностей. Ты можешь вбросить в пространство эпистемотеки любой свой вопрос. И на него не просто ответят, но помогут тебе самому выработать новое знание. Заметь: новое не только для тебя, но вообще для всех».
Школьнику, успешно нашедшему ответ на какой-то вопрос, будет предложено написать статью в «Энциклопедию „Живое знание“». (Сейчас в энциклопедии три статьи, в каждой по два абзаца. Девушка задает вопрос: «Что именно может дать миру российская цивилизация?» И отвечает: «Нам кажется, что таким средством мог бы послужить межцивилизационный диалог».) Потом с ним будут работать эксперты - ученые и представители бизнес-сообщества.
Хотелось бы посчитать все это обыкновенной благоглупостью - им несть числа, этим идиотским экзерсисам, экстравагантным фантазмам, написанным для очередного гранта, и даже поросячий менеджерский задор мог бы не раздражать. Но этот проект - серьезный, программный, наглядно демонстрирующий ценностные приоритеты официальных разработчиков «школы будущего».
Эти приоритеты можно было бы обобщенно охарактеризовать как эффективный маркетинг интеллектуального бесстыдства. Не надо учиться - надо эффективно распоряжаться тем немногим, что ты сумел запомнить. Не надо производить - надо распределять и администрировать. Не надо понимать - надо «залезать в мышление других» (прямо «в моск», как говорят представители интернет-сообщества).
Другой приоритет - технократический, точнее, гаджетовый. Доходит до полного абсурда. В прошлом году на заседании Мосгордумы был представлен проект школы будущего от Московского института открытого образования. Нельзя не потрястись величием замысла: «ход урока фиксируется с помощью видеокамер», затем «оцифрованный урок транскрибируется, структурируется и синхронизируется с изображением, слайд-шоу и видеоотрывками, использованными учителем». Чему учат, не важно, главное, чтобы все участники образовательного процесса - учителя, ученики и их родители - «постоянно имели с собой идентификатор, коммуникатор и компьютер». Идентификатор - это пластиковая карточка, с помощью которой можно «регистрировать месторасположение ученика и используемые им ресурсы (вход в интернет, распечатка)». Сидели политические мужи, слушали, качали головой, спрашивали: «А коммуникатор какой?» - «iPod, - отвечали им ничтоже сумняшеся. - Цифровой. А что такого?»
Назад в будущее?
Но можно ли за всеми этими декларациями, терминологическим поносом, фоновым шумом «интегративности», «прорывных проектов» и «метапредметов» угадать контур действительной завтрашней школы? Если внимательно присмотреться к образовательному пейзажу, самое авангардное и самое востребованное сегодня - это традиционность, старомодность, строгая дидактическая классика. Наибольших успехов достигают не те школы, где самая дорогая техника и самые затейливые концепции, а те, которые более всего приближены к традиционной - классно-урочной - модели образования. Громадным спросом пользуются лицеи при сильных вузах, гуманитарные гимназии, профильные школы. По-прежнему лидируют языковые и математические спецшколы - по своему стилю и укладу совсем не демократичные, а вполне авторитарные, не стремящиеся снижать нагрузку на учеников, не занимающиеся «обновлением личности» и «знаниевым менеджментом».
Возможно, и в массовом образовании инновационный шум схлынет через несколько лет, «экспериментальность» перестанет быть синонимом «современности», главной тенденцией развития российской школы станет ее приближение к модели единой политехнической школы образца 60-х - конечно, с какими-то стилистическими и гуманитарными коррективами, - а «школы будущего» так и останутся отдельным явлением номенклатурной словесности. Лучше «Назад в будущее», чем «Вперед к победе эпистемного менеджмента».
В первом лозунге, по крайней мере, есть место ребенку.
Татьяна Москвина
Досуги невеликих людей
Комарово. Обретение утраченного
Сама не знаю почему, но вот уже восемь лет снимаю дачу в Комарове, знаменитом поселке под Петербургом, где раньше жили сплошь великие люди. Был ли у меня некогда тайный прицел расположиться поближе к компактному мемориалу великих, чтоб со временем, так сказать… ну, тоже выбиться в люди? Вот писатель Валерий Попов, проживающий в «ахматовской будке» (на легендарной крошечной госдаче Анны Ахматовой), периодически высовывается из нее и кричит туристам: «Я не Анна Ахматова. Я писатель Валерий Попов!» - и в этом смиренно-горделивом возгласе есть же нечто вроде скрытой надежды. На то, что звонкое имя Валерия Попова не просто современный бонус к исторической будке, но и само по себе звучит.
Попов хороший. Личная жизнь его ужасна. Он сам описал ее в нескольких художественных произведениях - ведь что же еще ему, бедолаге, описывать? Когда он находится в некотором отдалении от своей личной жизни, ему в этой жизни нравится решительно все. Простое и красивое, словно вырубленное грамотным топором, длинное лицо писателя сияет от радости и восторга. Не знаю, насколько в таком состоянии можно руководить Союзом писателей Петербурга, что делает Попов много лет, но, с другой стороны, а в каком состоянии надо быть, чтоб им руководить? Я там была один раз на выборах, прости Господи.
Ахматовскую же дачку-развалюху недавно отремонтировал некий отец родной, искренне тянущийся к культуре. Вложившись в будку, отец родной не стал скрываться от культуры и в день рождения ААА прилюдно спел под гитару несколько собственных песен на стихи великих поэтов. Скептическое шипение насчет того, что «они за просто так будок не ремонтируют», мы решительно отметаем. Пел отец родной с душой. Имел право!
Праздник проходил в конце июня на свежем воздухе и собрал изрядное количество интеллигентного народу. И вот опять-таки вопрос: являлся ли весь этот народ бонусом к прошедшей истории или среди него тоже было немало будущих великих людей? Выступал матерый писателище Андрей Битов с живописно помятым ликом. Шутил изящно. Битов великий или нет? У собравшихся в лице было незлое напряжение, точно они именно этот вопросик и решали. В конце вечера нам дали послушать запись Ахматовой, читающей стихотворение «Мне голос был…», соответственно в записи двадцатых годов и - шестидесятых. Голос двадцатых был, конечно, молодым, но интонационно столь же недосягаемо царственным. Нет! все-таки пропасть лежит между «теми» и «этими». Такое титаническое самоуважение, каким обладала ААА, нынче никому не по карману. Нам уже надо искать какое-то «свое место», Ахматова же, подобно многим великим ее современникам, свое место создавала сама.