Мы сто лет уже живем
в ситуации, когда все горизонтальные связи тщательным образом пресекаются и, мягко говоря, не приветствуются. Солидарность — это то, чего наша власть боится, как огня, поэтому постоянно предпринимаются специальные меры, чтобы никакой солидарности тут особо не нарастало. Поэтому странно было бы ожидать, чтобы она у нас была развита на том же уровне, что и там. Да, у нас солидарность — главный дефицит нашего общества.
общество сейчас очень сильно разочаровано
степенью помощи, поддержки и заботы со стороны властей. Это тяжелейшее разочарование. Я не думаю, что оно может быть как-то отыграно, такое впечатление, что все возможности его как-то отыграть уже упущены. Меры по изоляции, которые сейчас тоже вызывают вопросы своей логичностью и продуманностью в сочетании с какими-то штрафами за непонятно что, при этом — отсутствие всякой поддержки, отсутствие средств защиты у медиков, отсутствие помощи тем, кто остался без работы… Причем сейчас интернет есть — все сравнивают меры, которые принимают в других странах, все понимают, что у нас не самая бедная страна. Слава тебе Господи, были возможности поддержать людей, а ничего этого не делается. Конечно, это сильное разочарование, ощущение какого-то разрыва договоренностей. Мы вас терпели, мы не задавали лишних вопросов на тему, куда деньги деваются, пока все было терпимо. Но сейчас, когда мы оказались в такой крайней ситуации, когда людям многим уже нечего есть, и будет еще больше людей, которым нечего есть, что происходит, почему нет никакой помощи? Конечно, такое крушение доверия и такой разрыв договора будет иметь какие-то последствия, не знаю какие, не знаю когда, но такие вещи обратно уже откатить сложно.
Путинизм привык биться с проблемами надуманными
или вовсе выдуманными: с происками болгарских реваншистов, польских ревизионистов, отечественных экстремистов и прочих ястребов Пентагона. Пандемия — проблема реальная. Пандемия в сочетании с падением цен на нефть — почти катастрофа. Вопросы, которые из катастрофы растут, требуют ответов, ответы — хоть какого-то содержания, а путинизм, как мы помним, принципиально бессодержателен. Все идеи, которыми путинисты спекулировали в последние годы, если довести их до логического конца, сваливаются как раз в ультрапутинизм. Туда, где необходимость штурмовать Киев, бомбить Вашингтон и разобраться с бесовской сущностью Германа Грефа. Все путинистские идеи в новых условиях работают не на режим, а против него. Им надо спасать остатки стабильности, а в руках — только инструментарий, порождающий смуты.Программу Михалкова, конечно, можно снять с эфира, а Глазьева заткнуть. Михалков побурчит, да и приготовит другую, поумереннее, о том, как Ельцин-центр мешает президенту победить вирус, например. Глазьев опубликует статью в газете «Завтра» — благо, у нас свобода слова и масса каналов для распространения любых мнений. Но это не отменяет главной проблемы — интеллектуальной пустоты путинизма и принципиальной невозможности ответить на реальные вызовы, опираясь на эту пустоту.На пустоту вообще нельзя опереться, а выбор — только между этой самой пустотой и ультрапутинистской дикостью. Другого они себе не оставили. Дикость вредна, пустота бесполезна. Податься некуда.