“И вот год назад мне показали, как это бывает.”,http://media-cdn.list.ly/production/190614/1262968/item1262968_600px?ver=1482088789,https://www.facebook.com/dmitry.glukhovsky/posts/1124334027581201,”Как народ, который двадцать лет, вроде бы, жил свободно, которому дозволялось (впервые за всю его тысячелетнюю историю) вольнодумство и возможность выбирать себе веру и идеологию, может за несколько месяцев скатиться не просто обратно во времена советские, диктаторские – а дальше, глубже – в какое-то уже и вовсе Средневековье. Оказалось, всего-то и нужно для этого: превратить телевидение из средства информации в средство пропаганды. Это было сделано: одновременно грубо, примитивно – и мастерски. Йозеф Геббельс мечтал бы располагать таким инструментом, как современное российское ТВ. То, на что Геббельсу потребовалось десятилетие, у нас провернули за год. Народ оказался готов к этому. Готов поверить, что мы окружены врагами. Что нас хотят раздробить на куски, оккупировать, колонизировать, высосать нашу драгоценную нефть и наш любимый газ. Сожрать нас и переварить. Добить нас и поднять над Кремлем звездно-полосатый флаг. А почему мы им поверили, почему купились на такую иногда очевидную ложь? Ведь мы не проиграли по-настоящему Холодную войну. Ведь нас не оккупировали враги, не обязали нас платить миллиардные репарации, американские морпехи не прошли победным маршем по Красной площади, и никто не отобрал у нас обратно Калининград. Откуда взялось это ощущение национального унижения, поражения, которое и раздули телеканалы?”,””
Как будет выживать наша политическая система в условиях сокращения ресурсной базы?,http://media-cdn.list.ly/production/190614/1262959/item1262959_600px.jpeg?ver=9077099982,https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2015/08/26/606392-zima-blizko,”Если экономическая модель за прошедшие 15 лет становилась, насколько это возможно, все более примитивной – качаем углеводород, продаем, на полученный доход расширяем государственный аппарат, – то политический режим, напротив, достиг в своем развитии некоторой даже изысканности. Он имитировал демократические институты и тоталитарную риторику, без объяснений менял пропагандистские модели, в отношении потенциальных оппонентов сочетал точечные репрессии и точечную же кооптацию, заменял политическую конкуренцию соревнованием бюрократических кланов, а конституционную систему сдержек и противовесов – организацией административной биржи, где торгуют ресурсами, полномочиями, угрозами и обещаниями. Тем не менее экономическим фундаментом этого барочного палаццо все равно является покупка лояльности за деньги: как правящий класс, так и граждане наделяются своей долей распределенных доходов, а взамен от первых ожидается участие, от вторых – пассивность.”,””
“думал: почему же я не чувствую, что нужен стране? И никогда не чувствовал?”,http://media-cdn.list.ly/production/190614/1262940/item1262940_600px?ver=0778985724,https://www.facebook.com/mulbabar/photos/a.786224801459909.1073741828.785973354818387/874252219323833/?type=1,”И все другие мои знакомые и родные, похоже, не испытывали таких ощущений? Бабушка всю жизнь держала в кладовке соль и спички на случай голода и отложила на смерть ящик водки и 1600 рублей. Мы нашли их через месяц после того, как она умерла, но тогда эти деньги уже сгорели из-за очередной девальвации. Родители — следаки, всю жизнь работающие на органы закона и правопорядка, — с детства приучали меня к тому, что закона и правопорядка в стране нет, поэтому, если тебя заберут случайно в милицию, надо прикинуться больным, симулировать, что тебе плохо с сердцем, тогда если не отпустят, то хотя бы будут относиться внимательно и дадут позвонить домой. А если, не дай бог, у тебя с собой нож, даже столовый, то «ты взял его колбасу порезать». И все всегда боялись. Боялись рассказывать анекдоты, боялись, что пропустят очередь на квартиру или за импортными сапогами, боялись милиции и бандитов, боялись, что будет не как у всех, боялись неопределенности. Поэтому все говорили: получи образование и устройся на работу, работай на одном месте, тогда получишь хорошую пенсию. И образование надо было выбирать не такое, какое нравится, а такое, чтобы не забрали в армию и чтобы устроиться на хорошую работу. Никто и никогда не говорил: дерзай! рискуй! изобрети что-то новое! создай свой бизнес и развивайся! Я не знаю тех, кто так говорил своим детям. Среди моего окружения таких нет. Потому что, наверное, тут нужны только такие, как Жора Большой, Сердюков со своей Сердючкой и подобные персонажи. Я вышел из магазина, погрузил пакеты с продуктами в машину, оглядел магазинную парковку и подумал: а кто вокруг чувствует, что он здесь нужен?”,””