Lphp,http://media-cdn.list.ly/production/190614/2782537/2782537-lphp_600px.png?ver=7285786485,https://l.facebook.com/l.php?u=https%3A%2F%2Fwww.nytimes.com%2F2018%2F06%2F20%2Fopinion%2Fworld-cup-russia-torture-putin.html&h=AT0yD9iyo1WuJt2wkTEN89oHdFynRbC1zF2GvTSy3Ftfv_NemeuA7QzLtuQp2_Sd-a2MrHM74GTR_yVKxniYNfghULXbTiTsggsEiMwcxDR39i1jj7BVJ1GsN6-SMe2eYE25p3v4ZSjyS-6FFi50Sw,“The New York Times:’Чемпионат мира – это весело. За исключением того, что россиян пытают https://www.nytimes.com/…/world-cup-russia-torture-putin.ht… ‘Вы получили удовольствие от первой недели ЧМ-2018? Хорошо’, – пишет в своей статье в The New York Times российский журналист Алексей Ковалев, редактор codaru.com. И тут же советует прочесть слова Дмитрия Пчелинцева в версии, в которой они были опубликованы в онлайн-издании ‘МедиаЗона’. Процитировав публикацию, Ковалев пишет о Пчелинцеве: ‘Он участник того, что люди, которые его пытали, – основная российская разведслужба, ФСБ – называют заговором с целью совершения терактов во время ЧМ, призванных спровоцировать ‘народные массы на дальнейшую дестабилизацию политического климата в стране’. По этому делу 9 молодым людям предъявлены обвинения в ‘создании террористической ячейки’. Одному удалось бежать из страны; другие были арестованы, подвергнуты пыткам и принуждены к признаниям в участии в некой подпольной террористической организации под названием ‘Сеть’. Нет никаких доказательств того, что какая-либо подобная организация или заговор существовали’. Ковалев переходит к другому случаю: ‘Швея из Казани говорит, что против нее сфабриковал дело полицейский, который выдал себя за клиента с очень специфичным заказом – изготовить куклу в натуральную величину в виде Забиваки, талисмана ЧМ-2018, а затем предъявил ей обвинения в нарушении правил об авторском праве ФИФА’. Автор отмечает: ‘Даже самые ворчливые наблюдатели, интересующиеся Россией, согласны с тем, что ЧМ пока проходит с колоссальным успехом’. По словам Ковалева, простые россияне всеми силами стараются хорошо принять гостей, а гости задаются риторическим вопросом: ‘Кто бы мог подумать, что в России так весело?’ ‘Но некоторые россияне гадают, почему этим иностранцам сходят с рук поступки, которые означали бы для нас тюрьму за ‘несанкционированные митинги’ или крупный штраф за ‘нарушение общественного порядка’. Власти воспользовались предлогом ЧМ, чтобы еще сильнее ограничить едва существующую свободу собраний’, – пишет Ковалев. Он также советует иностранцам не закрывать глаза на цену ЧМ для простых россиян и упоминает о фан-зоне на Воробьевых горах: ‘Ее строительство обошлось примерно в 40 млн долларов из городского бюджета и нанесло парку невосполнимый урон’. ‘Давайте выражаться четко: помимо того, что это спортивное событие глобального значения, ЧМ – крупная пиар-акция для президента Путина и его окружения. И, похоже, она срабатывает, легитимизируя некоторые из наименее привлекательных аспектов власти Путина’, – заключает автор. Ковалев также обращается к российским властям: ‘Вы можете предотвратить освещение ваших действий в невыгодном свете, не делая ничего из того, в чем вас обвиняют. Не пытайте людей. Не лишайте их источника пропитания. Не утюжьте их жизнь бульдозерами, чтобы освободить место для вашего международного шоу’. https://www.inopressa.ru/art…/21Jun2018/nytimes/torture.html”,””
Vladvorobev,http://media-cdn.list.ly/production/190614/2782519/2782519-vladvorobev_600px.jpeg?ver=3975498150,https://www.facebook.com/vlad.vorobev?fref=nf,”Дмитрий Волчек:’ГУЛАГ не за горами- Богом-отцом пермской культурной революции был губернатор Олег Чиркунов, идеологом – галерист Марат Гельман, а в Москве святым духом витал президент России Д. А. Медведев: одно время считалось, что он затеял оттепель, и в Перми в это всерьез поверили. Журналист Юрий Куроптев из лучшего пермского интернет-журнала ‘Звезда’ устраивает мне экскурсию по арт-объектам, сохранившимся от тех легендарных времен. Недалеко от железнодорожного вокзала стоит поленница в виде буквы П – работа художника Николая Полисского, рядом катит огромный навозный шар жук-скарабей Молдакула Нарымбетова. ‘Счастье не за горами’ стало народным памятником, а поленницу пермяки не полюбили – ее даже пытались поджечь, но, пропитанная огнеупорным составом, буква П не загорелась. в уродливом советском доме на бульваре Гагарина, где теперь ютится Пермский музей современного искусства, посетителей нет. Сейчас там выставлены работы Петра Белого – объекты, напоминающие об ужасах советской обыденности. Тысячи ключей ‘Сна вахтерши’ повествуют о тоталитарных запретах, лопата со светящимся черенком рассказывает свою печальную повесть: она родилась в 1926 году в Ленинграде, копала канавы, потом, когда начались процессы над вредителями, ее привезли в Заполярье. Многие лопаты не выдерживали в ГУЛАГе и ломались. Печальный рассказ лопаты напоминает о главной цели моего путешествия – знаменитом музее ‘Пермь-36’, бывшей советской зоне, основанной в 1946 году. Поначалу там отбывали сроки провинившиеся сотрудники правоохранительных органов, в том числе соратники Берии, а с 1972 года туда стали направлять диссидентов, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду. Здесь сидели Сергей Ковалев, Натан Щаранский, Эдуард Кузнецов, здесь погиб поэт Василь Стус. Если бы не Горбачев, решивший в 1987 году выпустить политзаключенных, я вполне бы мог оказаться в ‘Перми-36′ не в качестве туриста. Но бог миловал. Дорога к лагерю ведет через Мотовилиху – здесь, в Рабочем поселке на окраине Перми, в ноябре 2017 года перед многотысячной толпой выступал Алексей Навальный. Это один из районов, где сохранились памятники авангардной архитектуры начала XX века. В 1931 году бывший директор школы Баухаус Ханнес Мейер и группа его единомышленников приехала из Германии в Россию. Им удалось воплотить немало проектов, но в феврале 1938 года начались аресты. В Перми схватили архитектора Филиппа Тольцинера (1906–1996), 9 лет он провел в лагерях (‘У нас говорят сокращенно – Усолаг, а не Усольлаг’, – объясняют мне пермяки), и освободившись, не уехал в Германию, а остался в СССР. На карте пермского ‘Мемориала’ 1400 объектов ГУЛАГа. Многие лагеря заброшены, есть и действующие. Например, ‘Пермь-35’: до самой перестройки здесь сидели политзаключенные, сейчас – только уголовники. В 2012 году живущая в Вене художница Анна Ермолаева приехала в Пермский край посмотреть места, где когда-то жила семья ее отца: в 1930 году всех раскулачили и сослали. Ссыльные построили деревню Сурмак, теперь там живут потомки ээков и охранников. ГУЛАГ жив и процветает, колючая проволока повсюду. Анна Ермолаева фотографировала заброшенную зону Трактовая: кривобокие вышки, пустые бараки (на стене надпись: ‘Вину признать мало’), штрафной изолятор, а потом навестила политзаключенную путинских времен, Марию Алехину из Pussy Riot, которую этапировали в Пермь. Зону ‘Пермь-36′ закрыли в 1988 году. В 1992-м историк Виктор Шмыров начал создавать здесь музей политических репрессий. При губернаторе Чиркунове в ‘Пермь-36′ хлынул поток культурной революции: Марат Гельман помогал организовывать выставки и проводить фестиваль ‘Пилорама’, ставший оппозиционным форумом. С началом третьего срока Путина всероссийская партия лагерных надзирателей почувствовала, что пришло ее время. После отставки Чиркунова государство хитроумно захватило музей, уволив с поста директора Татьяну Курсину – жену Виктора Шмырова. ‘Пилораму’ отменили, а музей возглавила чиновница Наталья Семакова. Возникли опасения, что он либо вообще закроется, либо превратится в предприятие по прославлению КГБ – именно этого добивались и добиваются активные в Перми сталинисты из движения Сергея Кургиняна ‘Суть времени’. Но произошло нечто непредсказуемое. По-видимому, в Москве испугались обвинений в возрождении сталинизма. Куратором музея назначили историка Юлию Кантор, которая попыталась заручиться поддержкой Александра Сокурова и филолога Михаила Мейлаха, сидевшего в этом лагере по обвинению в распространении антисоветской литературы. Вместо большого фестиваля ‘Пилорама’ появился малобюджетный фестиваль ‘Мосты’. В 2017 году ушел в отставку Виктор Басаргин, а новый губернатор Максим Решетников объявил о планах превратить ‘Пермь-36′ в музей-заповедник. Означать это может что угодно. Вступив в должность, Решетников поразил обывателей грандиозным проектом: он мечтает открыть для прогулок всю набережную Камы, убрав ведущую к промзоне железную дорогу. Проект дорогостоящий, таких денег в краевом бюджете нет. Требуются средства и на строительство новой художественной галереи, которую выселяют из собора, а также на новый театр оперы и балета – нынешний мал и неудобен, танцоры рискуют свалиться в оркестровую яму. Проблема ‘Перми-36′ – явно не главная забота Решетн