казания представляют собой иной жанр, нежели объяснения, и пророки отличаются от ученых. Во времена войн предсказания материализуются достаточно быстро для того, чтобы люди их запоминали и делали выводы об их авторах. Популярный историк Ниалл Фергюсон в январе 2022 года сравнивал Путина с основателем Российской империи Петром I. Подобно Петру, рассуждал Фергюсон, Путин победит в собственной битве при Полтаве, а имперская история России «вдохновляет нынешнего царя Владимира… гораздо больше, чем мрачные страницы владычества сталинского террора». Фергюсон понял Путина, который пару месяцев спустя и правда сравнил себя с Петром, — но не смог понять его войну. Игнорируя экономические и демографические проблемы России и веря в ее легкую победу, Фергюсон утверждал, что Украина «не получит существенной военной поддержки от Запада». Подобно Петру, Путин выиграет свою Полтавскую битву, писал Фергюсон: «Не удивляйтесь, если [путинский] парад победы состоится именно в Полтаве». Но по мере того, как война шла дальше, Фергюсон был разочарован вместе с другими почитателями Путина. «Значительная сложность прогнозирования движущих сил истории… заключается в том, что большинство катастроф застают нас врасплох», писал он в конце марта. Как бы то ни было, главное дело – вновь подтвердить свой патент историка. «В коридорах власти говорят… не на языке экономики и политики, а на языке истории», — утверждал Фергюсон. Теперь он прогнозировал, что Мариуполь падет за несколько дней, администрация Байдена не поддержит Украину, а Путин умрет своей смертью, поскольку так было с большинством российских лидеров. Как мы уже знаем, по меньшей мере некоторые из предсказаний Фергюсона не сбылись, начиная с парада победы в Полтаве. В июне 2022 года профессор Университета Чикаго Джон Миршаймер утверждал, что основанием для путинской войны была угроза, которую представляло НАТО: вступление туда Украины обернулось бы «экзистенциальным» ущербом для России, что и оправдывало ее действия. Но спустя месяц-другой несостоятельность такого «политического реализма» продемонстрировали сами политики. Из-за того, что Путин начал войну, к НАТО решили присоединиться Финляндия и Швеция. С их вступлением западный альянс оказался гораздо ближе к жизненно важным центрам России, чем если бы Украине когда-нибудь удалось получить одобрение своей заявки. То, что ситуация почти наверняка будет развиваться именно так, мог предвидеть любой «реалист» — за исключением Миршаймера. Эта цепочка событий представляет собой грандиозный образец политического немезиса. Путин настолько боялся НАТО, что в итоге привел его к порогу своего родного Санкт-Петербурга. Аналогичная история возмездия разворачивалась в сюжете с газопроводами. Путин так хотел, чтобы его газ пошел в обход Украины, что построил две очень дорогих трубы по дну Балтийского моря. Одна из них была завершена, но из-за начала войны не так и не заработала, другая едва функционировала. В сентябре 2022 года неизвестные лица — возможно, с российской стороны, а может быть, и кто-то из российских недругов — взорвали оба трубопровода. Между тем прокачка российского газа через Украину продолжалась и после начала войны. Несмотря на все несбывшиеся предсказания, украинцы проявили доблесть на поле боя и искусство в дипломатии. Объединяя компетенции политика и актера, президент Зеленский развернул у себя в столице каждодневное политическое зрелище, что позволило ему завоевывать популярность у одних западных лидеров и отказывать в гостеприимстве другим. Из не-места, для которого на русском использовался предлог «на», а в английском требовался определенный артикль, словно у нее не было собственного имени, — Украина превратилась в политический центр мира. Будущее напоминает тест Роршаха: люди реагируют на неопределенность, проецируя на нее свои желания. Будущее неизвестно ни экспертам, ни пророкам, но те, кто занимаются его предсказанием, раскрывают самих себя. Для экспертов нет худшей ошибки, чем давать неверные прогнозы во время войны. Taк мы узнаем об их желаниях, и эти желания бывают смехотворны. История Z Война против Украины была столь же бессмысленна, как и любой другой геноцид: она не могла принести России политических или экономических выгод — и не принесла. Помыслить эту войну можно было лишь в рамках некой структуры, совмещающей классический российский империализм и специфически постсоветский реваншизм — а кроме того, в ней присутствовал третий элемент: фетишизм. Российские потери оказались огромными и предсказуемыми, однако они не имели значения в сравнении с фетишем в виде Украинской земли, единственная ценность которой проистекала из идеи, что она считалась «нашей» и должна быть возвращена. Предполагалось, что это возвращение принесет российскому президенту, его элите и их народу славу, экстаз или какую-то иную разновидность удовлетворения. Фетишистское желание не понимает никто, кроме самого фетишиста. Но разные фетишисты не понимают друг друга: для одного фетишем выступает каблук, а для другого — локоть. Тем не менее, фетишизм является авторитетной концепцией, которую жаловали и Маркс, и Фрейд. Почему кому-то доставляет удовольствие пресловутый каблук? Это непостижимо, и жертва, которой принадлежит каблук, столь же ошарашена, как и все остальные. Но для фетишиста все это не имеет никакого значения — его удовольствие выше всего остального. Именно эта диспропорция между частью и целым конституирует фетишизм. Крым — а равно и Донбасс — выступил тем самым каблуком фетишиста. В национальных катастрофах подобного масштаба всегда присутствует это иррациональное, неосознаваемое ядро; так, немецкие историки Холокоста говорят о «цивилизационном разрыве». Анализ империализма и реваншизма — двух явных источников и немецкой, и российской катастрофы — важен, однако было бы неверно сводить к ним всю картину: наш враг-фетишист будет рад, если мы пойдем по этому обманному пути. Воинственная и чреватая геноцидом, фетишистская культура полна противоречий. Когда империей правит фетишист, поэты сочиняют оды его фетишу, а скульпторы воздвигают ему монументы. Это едва ли удивительно, если правитель-фетишист щедро оплачивает их работу. Но быть ученым при фетишистском правлении задача более сложная. Именно потому, что фетишистский аспект происходящего непонятен, ученый пишет преимущественно о его империалистической и реваншистской составляющих. Если обратиться к истории, то многие ученые, работавшие при фетишистских режимах, были империалистами, но очень мало кто из них разделал фетишизм своего правителя. В силу разных причин они не одобряли поклонение условному каблуку и подвергали его критике в своих работах. Большинство этих ученых пытались объяснять происходящее как результат осознаваемых политических или военных факторов, а фетишизм подводился под категорию империализма. Нужна храбрость для того, чтобы назвать жестокие акты геноцида тем, чем они являлись на самом деле: бессмыслицей. Таинственной особенностью российско-украинской войны стало использование агрессором литеры Z. В самом начале вторжения она появилась на российских танках и другой технике, а затем в качестве символа войны и знака ее поддержки распространилась по всей России. «Патриоты» рисовали Z на полицейских машинах, на стенах домов и на своей одежде. В Казани дети, умирающие в хосписе, выстроились в виде Z для ужасающего снимка, широко разошедшегося по государственным СМИ. Но если война ведется против Запада, то почему в качестве ее символа была выбрана латинская буква, отсутствующая в кириллическом алфавите? Поскольку официального объяснения не было представлено, гипотезы множились. Одни утверждали, что Z представляет собой первую букву слова «запад», другие — что это сокращение фамилии Зеленского, уничтожить которого было поручено российским войскам. Сторонники войны видели в Z половину свастики, являющейся, по их утверждению, древним славянским символом. Противники войны считали, что Z происходит из фильмов о зомби. Как бы то ни было, весной и летом 2022 года латинская Z получила широкое распространение в российской жизни и СМИ. За любым геноцидом скрывается фетиш: обрезание, способ произношения определенных слов, татуировка. Ничто из этого не может быть оправданием убийства, и только фетишист с этим не согласится. Но фетишизация таких различий действительно происходит, и ценой этому оказываются жизни миллионов людей. С появлением Z в этом спектакле истории сделан новый шаг: поскольку слов вроде библейского шиболета, служащих для различения друзей и врагов, не было, с самого начала пришлось изобретать новый символ. Вера в Z, любовь к Z и отождествление себя с Z совершенно бессмысленны, но именно по ним выявляются «подлинные патриоты».",Россия против современности – Telegraph,https://telegra.ph/Rossiya-protiv-sovremennosti-04-01?fbclid=IwAR2rTJ9WgT7F0qD3NZHcXV-YVeVvwDj1pXfzvRbbE4u0TXn6Wm9XhcpWJlY,2023-04-01 06:21:46 -0400