Facebook,"СОРОКИН И «ДОКТОР ГАРИН» Как говорит Галя Юзефович, я пожизненно из Sorokin-team, так что делите надвое всё, что я напишу о новом романе лучшего из живущих русских писателей (включая эту самую формулировку). 1. УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ТЕКСТА Начну с главного, часто выпадающего из отзывов и рецензий на книги Сорокина. Он все-таки потрясающе пишет. Не знаю никого сопоставимого в современной русской литературе. Причем это касается и работы со словом, вплоть до малейших составляющих (букв, слогов), и построения фразы или абзаца, и устройства так называемого сюжета (и фабулы). Не могу оторваться, пока не дочитаю, что бы он ни писал. В свои 18 лет я так глотал Дюма и Кинга. И ведь это притом не беллетристика, а «серьезная» (что бы это ни значило) литература. Анбеливибл. Чисто по ощущениям могу сравнить только с недавно перечитанным «Хаджи-Муратом». (не надо, пожалуйста, отвечать, что Сорокину до Толстого как до неба – я сравниваю не писателей, а читательские ощущения) Смешно совпало. Дожидаясь нового Сорокина, купил себе прочитать свежее комментированное издание «Зангези». А в «Докторе Гарине» - эпиграф из Хлебникова и еще в одном самом интересном месте его упоминание. Справедливо: Сорокин – один из немногих в истории нашей литературы, кто не боится реформировать и перепридумывать язык и речь. Мало кто на такое осмеливается. Например, Хлебников. 2. РОМАН Думаю, «Доктор Гарин» - первый настоящий сорокинский роман. Что я имею в виду? Роман – особая литературная форма (в европейской и прилегающей к ней американской традиции – высшая для прозаического письма). Ранний Сорокин ее имитировал и высмеивал, в частности, в двух фундаментальных текстах: «Тридцатая любовь Марины» (советский/антисоветский не-роман) и «Роман» (русский классический не-роман). Доказывал, что (цитата) «Роман умер». Начавшее зрелый период Сорокина «Голубое сало» было двумя недо-романами, встретившимися посередине и, в известном смысле, друг друга отрицавшими. «Теллурия» была экспериментальной анти-романной формой: каждая из глав была «первой главой» недописанного романа. «Ледяная трилогия» - две повести, к которым прилагает беллетризованный киносценарий не снятого фильма. Это концептуальный цикл, а не единый текст. Как и «Норма». Как и «Пир». Как и «Сахарный Кремль». Самые цельные произведения Сорокина за последние два десятилетия – в жанре повести: «День опричника», «Метель», «Манарага». «Сердца четырех» и «Месяц в Дахау» тоже были повестями. (я не о том, как именует свою книгу сам автор или его издатель, а о самой сути этих текстов) Именно «Доктор Гарин» обретает тот масштаб, ту (необходимую в романе) искреннюю и азартную увлеченность героем и его приключениями (не надо понимать этот термин буквально; приключения души, как в «Улиссе» или «Поисках утраченного времени» - тоже приключения), которая характеризует Большой Роман. Ведь в романе непременно есть эти составляющие: подлежащее-герой и сказуемое-приключения. Ну и масштаб окружающего густонаселенного мира, отличающего роман от повести. Подобно своему герою-доктору, Сорокин реанимировал и воскресил роман. И неслучайно вернулся к его исходной точке, где пародийность была неотъемлема от серьезности, слита с ней до полной нераздельности – именно так написаны «Гаргантюа и Пантагрюэль» и «Дон Кихот». 3. ГЕРОЙ (ПОДЛЕЖАЩЕЕ) Если в «Метели», где впервые появился доктор Гарин, героем был не он, а само русское пространство (плюс был не менее важный персонаж – кучер Перхушка), то новая книга – именно о нем. Это продолжение – все-таки не будем считать его завершением – огромной русской традиции литературы о докторах, которые больше, чем доктора. «Мы не врачи, мы боль». Базаров. Чеховские доктора (не только Дорн, Чебутыкин Астров, но и Ионыч). Сам Чехов. И сам Булгаков в «Записках юного врача». И его «Морфий». И пастернаковский Живаго. Доктор – соль земли. Интеллигент, но не только рефлектирующий (эдакий холодный интеллигент в «Докторе Гарине» - филолог Антон), а чувствующий, эмпатичный, мятущийся, жаждущий любви, а не одного лишь служения. Говоря коротко, исчезнувший из нашей литературы необходимый герой, который возвращается здесь. В этом смысле важно, что Сорокин его именно возвращает, воскрешает, дает ему вторую жизнь (не только после «Метели», но и многократно внутри «Доктора Гарина»). 4. ПРИКЛЮЧЕНИЯ (СКАЗУЕМОЕ) Что же происходит с доктором Гариным? О чем этот роман? Уже кто-то написал о нем как о бессмысленном каскаде различных, плохо друг с другом связанных похождений одного сквозного персонажа. Ничего подобного. Доктор Гарин проходит через разные основополагающие русские хронотопы, исторические и культурные, на каждом этапе делая две вещи: выживая и спасая чужие жизни. Это посконная деревенская Россия, европеизированный аристократический дореволюционный мир, квазисоветский хтонический ГУЛАГ, постсоветская неряшливая утопия. Структурно – прямая отсылка к «Доктору Живаго». Но «Доктор Гарин» - ничуть не издевка или пародия на пастернаковский роман; это превращение модели «Живаго» в универсальный рассказ о России. На протяжении всей книги герой идет через поля непрекращающейся (и во многих смыслах гражданской) войны всех со всеми. Собственно, и линия с говорящими задницами-политиками при всей ее нарочитой грубости необходима, чтобы показать: политический мир преходящ, он заканчивается, становясь чистым цирком, когда власть оказывается в руках военных. Учитывая способности Сорокина-предсказателя, в этом месте становится не на шутку жутко. Как Живаго – Лару, Гарин ищет свою возлюбленную Машу. В последней главе Гарин чуть не умирает в трамвае (в точности как Живаго), но для него все переламывается в иную сторону. Что же его в очередной раз спасает? Если «Доктор Живаго» - история о враче, которого выручала и вела его вторая, важнейшая натура – поэтическая (без стихотворений Юрия Живаго в финале роман Пастернака мертв), то «Доктор Гарин» - о спасении героя через его читательскую натуру. Рецензенты не без раздражения пишут о прорезающих роман прозаических фрагментах, которые по ходу дела читает Гарин – мол, зачем? Неужто Сорокин еще не наигрался в имитации? Но позвольте, Сорокин с первых своих книг – именно писатель-читатель, умеющий прозревать и анализировать мир через прочитанные и переработанные им книги. Таков же и его герой. Гарин – Человек Читающий. Книги держат его на поверхности, не дают пойти ко дну. Книга же спасает его в решающий момент (нешуточно волшебная кульминационная сцена «Доктора Гарина»). Мне, как человеку читающему, сорокинский роман бесконечно дорог и близок одной этой максимой. 5. ВМЕСТО ЭПИЛОГА Ну ладно, не буду врать. Мне правда очень понравилось, что в ряду экс-политиков – они же жопы с ру(ч)ками – есть Владимир (никакой русофобии! рядом с ним Сильвио, Дональд, Ангела, Эммануэль, Борис и т.д.), у которого в книге лишь одна, повторяющаяся в ответ на любое обращение реплика: «Это не я».",Facebook,https://www.facebook.com/adolin3/posts/10224143368828188,2021-05-03 09:17:22 -0400