жная вещь, с которой придётся считаться. В будущем должен появиться альтернативный пример патриотизма, при котором войну можно осуждать, но при этом свою страну любить и не испытывать внутреннего конфликта. Какие конкретные действия исходя из сказанного ранее стоит выполнить оппозиции? Во-первых, нужно наладить связь между представителями оппозиции и правящего класса. В прошлом году Леонид Волков оказался в центре скандала, когда подписал письмо с просьбой о снятии санкций с российского бизнесмена Фридмана. Голосов же, рассуждая об этой ситуации, говорит, что само действие не являлось ошибочным, это правильная попытка взаимодействия с игроками, которые потенциально могут влиять на власть. Я тоже так считаю. Но не лучшим, по мнению Голосова, был способ аргументировать это действие. Аргументация последовала как ответ на негативную реакцию аудитории, и реакция эта носила типичный активистский характер, а цели активистов и политиков часто расходятся, ведь задача активистов – свергнуть власть, задача политика – сформировать новую власть. Понятно, что активисты не любят теневые контакты, всякие компромиссы, расценивая это как предательство. При этом, как пишет Голосов, если оппозиция наберёт влияние, то рано или поздно ей всё-таки придётся договариваться с власть имущими, хочет она того или нет. А учитывая, что такие процессы редко происходят открыто, к этому надо быть готовым и политикам, и активистам тоже. Во-вторых, согласно Голосову, стоит поддерживать присутствие организационной структуры демократической оппозиции внутри России на случай, когда будет происходить транзит власти. Однако будем честны, эта задача почти невыполнима в нынешних условиях, впрочем, мы, например, умеем быстро такие структуры поднимать, когда это необходимо. В-третьих, нужно продолжать пытаться делать контакты с лоялистами, с людьми из российской системы, которые готовы разговаривать, о чём мы уже говорили в этом ролике. А ещё стоит вести против Путина информационную кампанию. Сама информация о том, что Путин может быть непопулярен, уже снижает рейтинг его одобрения. А вот советы, которые может применить каждый из тех, кто уехал. Первое, стоит чаще общаться в офлайне, особенности коммуникации в интернете могут провоцировать конфликты, как, например, было показано на примере узбекских оппозиционеров в изгнании. Второе, нужно осознавать и помнить, что миграция влияет на вашу риторику. Михаил Турченко, исследователь в университете Индианы, писал, что исследования онлайн-активности венесуэльских оппозиционеров, покинувших страну после прихода к власти Николаса Мадуро, показала: эмиграция сильно отдалила их от локальной повестки. В исследовании изучили более пяти миллионов твитов венесуэльских диссидентов – и тех, кто уехал, и тех, кто остался, и выяснилось, что находящиеся за границей уделяют большое внимание лоббистским инструментам в принимающих странах, призывая иностранные государства к прямому воздействию на Венесуэлу, и меньше внимания уделяют организации кампании внутри самой Венесуэлы, реже обращаются к локальным проблемам, вызывающим у венесуэльского населения отклик. И, кроме того, мигранты становятся более радикальными в отношении к режиму, чем были раньше. Причина тут в том, что в изгнании оппозиция интернационализирует свои контакты и одновременно ослабляет связи с оставшимися в стране активистами. Но в то же время нам не стоит сосредотачиваться на проблемах россиян внутри России, важно создавать влиятельную диаспору и заниматься лоббированием её интересов. Диаспоры могут и часто играли важную роль в политических процессах. Например, армянская диаспора добилась признания геноцида армян, чилийская повлияла на политику США в отношении Пиночета, что привело к концу его режима. Среди южнокорейской диаспоры был Ким де Джун, который вернулся на родину и затем стал демократическим президентом. Во многом благодаря тайваньской диаспоре был демократизирован Тайвань. Диаспора может успешно лоббировать политические решения, например, влиять на санкции и таргетированность, стимулировать разработку открытых жёстких правил, которые могут вести к снятию персональных санкций с элит, если те публично дистанцируются от Кремля. Это то, что мы можем делать прямо сейчас, говорит Мария Снеговая. А ещё стоит создавать предпосылки для эффективного коллективного действия в критический момент, чтобы, когда появилось окно возможностей, мы не спорили о том, кто из нас тут предатель, а занимались делом. Турченко приводит в пример два кейса, один тунисской оппозиции, которая смогла договориться о тексте конституции после свержения диктатора, другой – египетской оппозиции, в которой одна группа игнорировала интересы другой, оценивая собственную значимость по тому, насколько они пострадали от режима. Те, кто мало пострадал – тех не учитываем, такая у них была логика. В итоге принятая конституция не получила общей поддержки, и через несколько месяцев начались протесты, которые привели к военному перевороту, а затем к новому диктатору. Оппозиции стоит объединиться. Голосов пишет, что объединение может стать критически важным позже, когда откроются окна возможностей. Тем не менее, он предполагает, что политические дискуссии в интернете могут стимулировать политическую жизнь оппозиции, так как грань между личными нападками и содержательными дебатами в российской оппозиции и политике очень зыбкая. К тому же, то, что оппозиция имеет репутацию банки с пауками, может всем нам в будущем навредить. Турченко здесь приводит в пример филиппинцев в изгнании. У них было две основных организации, обе против филиппинского диктатора и введения им военного положения, но одни считали, что бороться с диктатурой нужно посредством протестов и других акций прямого действия, другие предпочитали более умеренные инструменты вроде лоббирования интересов филиппинской оппозиции внутри США. В итоге это привело к конфликту, который подорвал финансовую поддержку обеих организаций и нанёс урон их репутации. Репутация – ценный ресурс оппозиции, других у нас немного. На нашей стороне сейчас моральное превосходство, вот и нужно как-то соответствовать этому, не опускаться до низкосортных выяснений отношений, не вредить репутации друг друга. Я пересказал вам книгу Григория Голосова и привёл соображения ряда других политологов. Я сам с соображениями в книге в целом согласен и стараюсь им следовать, насколько могу. Надеюсь, что другие оппозиционеры будут делать так же, и мы от споров о том, кто предатель, перейдём к конструктивным действиям. Понятно, что всё чудесным образом в нужную нам сторону не поменяется. Даже если режим рухнет, нам стоит приложить все усилия, чтобы Россия пошла именно по пути демократизации.