ое государство на территории Северо-Восточной Руси, Владимирско-Суздальское княжество, появилось в частности потому, что Андрей Боголюбский не захотел править в захваченном им в междоусобице Киеве, где издавна были слишком своевольные горожане, и перенёс свою столицу во Владимир, где никаких традиций самоуправления не было и он мог править не оглядываясь на народ. Московское княжество, наследовавшее Владимиру, и ставшее основой будущей России, и вовсе поднялось при монголах благодаря жестокости и коварству местных князей, не стеснявшихся стучать на соседей и подавлять огнём и мечом антимонгольские восстания в других русских княжествах. С тех пор вся история России с очень редкими короткими перерывами — это история жестокости и угнетения. Культура подчинения Злу и участия во зле сформировалась в Московском княжестве в начале 14-го века и почти без изменений дожила до сих пор. Вряд ли с этой культурой можно что-нибудь сделать. Любые либеральные реформы, любые демократические революции в России — лишь рябь на её поверхности. В лучшем случае за каких-нибудь 10 лет, а обычно гораздо быстрее, всё возвращается на круги своя. Зло в России всегда побеждает: на его стороне просто гораздо больше людей. Не потому, что большинство россиян злые люди, а потому что они безразличные. Безразличные в итоге всегда оказываются на стороне Зла. Понимал это и Навальный, чьим девизом в соцсетях было “Финальная битва между добром и нейтралитетом“. Эту битву он проиграл, как проигрывали её все его российские предтечи. Мы не знаем, на что рассчитывал Навальный, возвращаясь в начале 2021 в Россию. Возможно, он рассказал об этом Юлии и когда-нибудь она поделится с нами, возможно и нет. Но скорее всего он надеялся на то, что его возвращение пробудит сторонников о сна и когда его неизбежно арестуют при возвращении, на его защиту выйдут не тысячи, а сотни тысяч, а может и миллионы. Увы, ничего подобного не случилось. На защиту Героя вышло ещё меньше людей, чем на те последние демонстрации, которые он созывал до отравления. Но попрощаться с ним Борисовское кладбище с пятницы по воскресенье пришло не меньше, а то и больше людей, чем выходили на первые протесты в конце 2011 — начале 2012 годов. Тысяч сто, может даже сто пятьдесят. И хотя это меньше процента населения Москвы, это совсем не мало. В нынешней Москве, где повсюду натыканы камеры с распознаванием лиц, и любое крупное собрание людей кишит агентами в гражданском, пойти на похороны главного врага власти — совсем не тривиальный шаг, который требует немалой смелости. И уж тем более требует смелости кричать, как это делала толпа, “Нет войне!“, “Украинцы хорошие люди!“ и “Путин убийца!“ Не удивительно, что после трёхдневного паломничества к могиле многие оппозиционно настроенные россияне воспрянули духом и начали писать, что не всё ещё потеряно. Но это последний всполох отражённого света. Сейчас ещё остаётся призрачный шанс, что смерть Навального разбудила людей и они окажутся способны на большее, чем просто прийти на участки в полдень 17 марта. Но это совсем крошечный, мизерный шанс, сотая доля процента. Если в ближайшие три-недели не случится чуда, то для России всё будет потеряно. Как минимум для нынешнего поколения. Страну на годы накроет тьма и слабые огоньки добра останутся гореть лишь в сердцах да на кухнях. Тем, кто остался в России, будет казаться, что Зло победило. Но это не так. Стоит лишь сделать zoom out, чтобы увидеть, что до этого ещё далеко. Главный фронт схватки Добра со Злом проходит сейчас не в России. И на этом фронте смерть Навального меняет даже больше, чем для самой России. IV. Мир Смерть Навального и массовое паломничество к его могиле уже вызвали на Западе волну сочувствия к русской оппозиции. Противников режима, включая и недавних эмигрантов, теперь будут больше жалеть и меньше с них требовать. Но от них и не будут ничего ожидать. Убрав Навального, Путин отнял надежду на Прекрасную Россию Будущего не только у российской оппозиции. Он отнял её и у Запада. Запад ещё сам толком это не понял, последствия начнут сказывать через несколько месяцев. Все понимают, что даже если Украине удастся отбросить российскую армию за границы 1991 года, проблема России никуда не денется, рано или поздно с ней придётся разбираться. Поэтому с самого начала войны западные СМИ и аналитические институты регулярно публикуют прогнозы различных вариантов развития событий в России, и рекомендации, как на них реагировать. Одним из этих вариантов всегда являлась победа либеральной оппозиции и построение в России демократического государства. Авторы каждый раз пишут, что это наименее вероятный вариант, но именно его следует по возможности поддерживать. Теперь этот вариант из наименее вероятного сделался фактически невозможным. Потому что, хотя имя Навального в большинстве этих анализов прямо не называлось, авторы всегда подразумевали, что переход к демократии возглавит именно он. Потому что, хотя за Навальным стояли не десятки миллионов, а всего сотни тысяч, ни один другой оппозиционный политик в России не и близко не может похвастаться подобной поддержкой. У Навального не было силы, но у него был престиж. Ни у одного другого либерального политика в России нет даже престижа. Если режим внезапно ослабеет, никто из них не сможет вывести на улицы толпы, чтобы его смести. Если режим развалится сам, никто из них не сможет взять власть. На Западе это хорошо понимают. Со смертью Навального вариант “Россия перейдёт к демократии“ из маловероятного стал почти невозможным. Но если снижается вероятность одного из возможных вариантов, вероятность остальных вырастает. Остальных вариантов осталось четыре: Путин остаётся у власти и продолжает войну. В России происходит дворцовый переворот и пришедшие к власти технократы замораживают ситуацию. Недовольные ходом войны крайне-правые свергают Путина и сами приходят к власти. В России начинается гражданская война и она разваливается на части. Худший из них однозначно третий. Западные политики хотят его избежать всеми способами. И эти способы, к сожалению, включают переговоры с Путиным. Голоса так называемых “реалистов“, которые говорят, что с Путиным всё равно придётся говорить и отдать ему хотя бы часть того, что он требует, наверняка усилятся как только убийство Навального уйдёт с газетных полос. У тех, кто не хочет договариваться с Путиным, остаётся два варианта. Оба они маловероятны, но теперь их начнут обсуждать активнее. Во-первых, технократический переворот. На Западе понимают, что он не решит проблему российской угрозы, а только её отсрочит. Но приход к власти технократов подходит и западным “ястребам“, и западным “голубям“. Ястребам он даст время подготовиться к следующему витку конфликта. Голубям даст аргументы для частичного снятия санкций и возобновления торговли. “Серыми кардиналами“ потенциального технического переворота всегда считались российские олигархи, и скоро американцы и европейцы начнут разрабатывать их активнее. Снимать с них санкции конечно никто не станет, но не стоит удивляться, если кого-то из олигархов, несмотря на санкции начнут чаще замечать в кулуарах международных встреч. Хотя, скорее, контакты будут происходить в каком-нибудь Дубае. Второй вариант, который до сих пор считался почти невозможным и, потенциально, очень опасным — развал России на независимые государства. В первый год войны о нём писали как о кошмарном сценарии, даже худшем, чем ещё 20 лет Путина. Все боялись потери контроля над ядерным оружием. Но в последние месяцы всё больше экспертов призывают перестать дрожать и начать налаживать связи с региональными элитами, в том числе и чтобы заранее договориться о контроле ядерных арсеналов, если Россия всё же развалится. Отдельные аналитики уже говорят, что распад России мог бы стать самым желательным вариантом, так как, при условии решения ядерной проблемы, он позволит снять российскую угрозу навсегда. После смерти Навального и потери веры в демократические реформы таких голосов станет больше. И к этим голосам будут больше прислушиваться. Хотя бы потому, что при трёх остальных вариантах (Путин, наци и технократы) Россия останется реваншистской империей и угрозой существующему миропорядку. Что это значит для российской политической эмиграции? То, что интерес к любым форумам свободной России будет потихоньку угасать. Их участники рискуют оказаться в положении эмигрантов первой волны, растративших остаток жизни на бессмысленные заседания комитетов спасения отечества. Одновременно поднимутся акции оппозиционных политиков, которые смогут убедить США и Европу в том, что они представляют не всю Россию, а какой-то её регион. Причём не только Чечню и Татарстан, но и Сибирь, Урал, Кубань... Вряд ли на данном этапе в их число входит Ингрия, но и её представителям стоит попробовать: убедить людей, что ты представляешь 4 миллиона человек, куда проще, чем в том, что ты представляешь 140 миллионов. Особенно когда ты ничего не выигрывал, кроме муниципальных выборов. Что это значит для обычных россиян, оказавшихся за границей? То, что им придётся сделать выбор. До 17 марта они могут продолжать играть в кубики и притворяться, что борются с режимом, призывая приходить на избирательные участки. Но через пару дней после этого, когда станет ясно, что “Полдень против Путина“