Чтобы понять эпоху, надо научиться выносить жуликов за скобки анализа - ЭХО
May 02, 2024 03:02
«Навигатор» с Дмитрием Быковым - ЭХО
Война — это уклонение от работы. Это надо всегда понимать. Людям скучно стало ходить на работу, и они решили немножко пограбить соседа. И изображать войну как высокое, патриотическое, одухотворенное занятие — это значит уклоняться от труда. И именно 1 мая в весенний праздник работы хочу от души поздравить всех, кто в этот день, как и я, работает, кто в этот день садится к компьютеру и пишет или уходит на приусадебный участок и копает, или идет с ребенком в зоопарк, воспитывает ребенка. В общем, все, кто занят мирным и все-таки делом…
«Навигатор» с Дмитрием Быковым - ЭХО
May 02, 2024 03:02
«Особое мнение» Сергея Пархоменко - ЭХО
К исходу двух с лишним лет войны Путин и его режим лишились возможности провести праздничные мероприятия в тех городах, в которых они хотят это сделать. Мы слышим сегодня каждый день про то, что еще в одном городе будет отменен парад на 9 мая, отменены публичные празднества. Вот итог этой войны…
«Особое мнение» Сергея Пархоменко - ЭХО
May 02, 2024 03:02
Отклики главных кинокритиков на фильм про 90-е - ЭХО
Жесткие адепты: Албуров, Леонид Волков, Гасан Гусейнов, Василий Жарков, Костюченко, Наки, Певчих, Соболь. Умеренные адепты: Акунин, Белковский, Быков (между струй) Роман Волобуев, Галлямов, Марат Гельман, Кирилл Гончаров («Яблоко»), Гуриев, Елена Лукьянова, Мовчан, Юлия Навальная, Елизавета Осетинская, Евгений Ступин, Фейгин. И в стиле «На месте Певчих должен был быть я» – Проханов. Умеренные критики: Алексашенко, Венедиктов, Гольдфарб, Гудковы, Зубов, Евгений Киселев, Демьян Кудрявцев, Кынев, Латынина, Лобков, Кирилл Мартынов, Сергей Медведев, Милов, Николай Митрохин, Морозов, Невзоров, Пархоменко, Зинаида Пронченко, Кирилл Рогов, Сатаров, Сванидзе, Михаил Светов, Дмитрий Травин, Чичваркин, Фишман. Жесткие критики: Альбац, Борис Вишневский, Гозман, Касьянов, Кац, Михаил Козырев, Кох, Малкина, Мальгин, Пастухов, Плющев, Лев Пономарев, Собчак, Ходорковский, Шендерович, Шлосберг, неназванный представитель «Ельцин-центра». Заметили фильм, но не обозначали позицию: Дмитрий Гордон, Кашин, Коржаков, Кричевская, Соловей, Сонин, Максим Шевченко, Шульман. Не увидел цифровых следов реакции на фильм (из тех, кто мог бы и прозвучал бы): Авен, Арестович, Гребенщиков, Долин, Дугин, Дудь, Дунцова, Зыгарь, Илларионов, Каспаров, Кириенко, Макаревич, Михалков, Муратов, Надеждин, Жанна Немцова, Парфенов, Илья Пономарев, Прилепин, Пугачева, Ройзман, Симоньян, Тихановская, Фридман, Чубайс, Юмашев, Явлинский.
Отклики главных кинокритиков на фильм про 90-е - ЭХО
May 02, 2024 03:01
Интернационал автократий идёт за Путиным - ЭХО
Партия «Грузинская мечта», имеющая в Грузии парламентское большинство, вновь приняла в первом чтении закон об иностранных агентах, в котором несколько изменены формулировки, но не суть, а суть полностью повторяет первый вариант российского закона. Как и весной 2023 года, граждане Грузии вышли на масштабные протесты. Как это принято в устоявшихся автократиях вроде белорусской и российской, в ответ «Грузинская мечта» собрала митинг в поддержку закона. Бюджетников на провластную акцию в Тбилиси свозили автобусами со всей страны. Происходящее важно не только потому, что Грузия стала одной из основных стран, где оказались бежавшие от войны и мобилизации россияне. Для кого-то из них она стала временным убежищем на пути в Европу, Израиль или США, для кого-то новым домом. Грузия – пожалуй, первая страна, где родилось настоящее мигрантское комьюнити. Страна, мягко говоря, не чужая антивоенным россиянам. Но, кроме всего прочего, то, что происходит сейчас в Грузии, это показательный пример автократического интернационала. Когда те силы, которые хотят прийти к абсолютной власти, заимствуют практики у соседей, у которых это же получилось. Но начать я сегодня хочу с противоположного примера, с того фактора, который делает догоняющее развитие таким успешным. С ответа на вопрос, почему страны, в которых, казалось бы, ещё вчера не было ни ресурсов, ни надежды, едва обретя свободу и рыночные механизмы, тут же начинают расти гораздо быстрее развитых соседей. Ни для кого не новость, что финтех на территории бывшего Союза, особенно в России и Украине если не лучший в мире – то точно один из самых продвинутых. Граждане России привыкли к «Тинькофф банку», граждане Украины к сервисам «Монобанка», те из них, кто в результате войны оказался в Европе, Израиле или США, привыкают ко многим особенностям чужой культуры и образа жизни, но с чем им сложно примириться – так это с тем, что представляют себя банковские системы развитых стран. Дико, что приложения крупнейших банков выглядят так, будто ленивый фрилансер их сбацал за полчаса и 50 долларов, что тебе безо всяких шуток как в фильме восьмидесятых нужно заводить чековую книжку для оплаты коммунальных услуг. Что скинуть другу на карту 20 баксов – это целое приключение, которому могут помешать выходные или праздники. А о переводах по номеру телефона, моментальной блокировке и перевыпуску других карт вообще мало кто слышал, как и о возможности снять деньги с виртуальной карты в банкомате, просто приложив телефон, выпустить к своему счёту десяток карт всем своим друзьям и родственникам, сменить пин-код, заплатить по QR-коду. Так почему же у нас такой хороший банкинг, а в развитых странах какой-то нереальный банковский кошмар. Так проявляется эффект догоняющего развития. Когда в России зарождался современный финтех? Во второй половине или в конце нулевых. Россия в то время – это почти целиком страна наличного оборота. Если у россиянина и была зарплатная карта, то для того, чтобы зарплату в банкомате по ней снять. Доля безналичного оборота в розничной торговле не превышала нескольких процентов. До 2010 года в российском Макдоналдсе не было терминалов, и вообще наличие такого терминала вплоть до конца нулевых было признаком если не элитного заведения, то местечка с претензией. В магазинах типа «Продукты 24 часа», шашлычных и столовках о таких чудесах не слышали. Финтех вырос в России на абсолютно чистом поле, в условиях, когда все пользуются кэшем, а два самых популярных продукта – зарплатная карта и сберкнижка. Российским банкам не нужно было думать, как сохранить обратную совместимость с базами данных, написанными в 70е годы, не нужно было согласовывать свои сервисы с чековым обращением, не нужно было мучиться с сотнями тысяч терминалов, которые в душе не знают, что такое NFC и умеют работать только с магнитной лентой. Наши банки не сидели на горе старых технологий, каждую из которых нужно поддерживать, потому что на неё завязаны миллионы клиентских аккаунтов. Им не приходилось заставлять эти пожилые технологии работать с чем-то новым и современным. У них не было в клиентах электростанции из штата Миссисипи, у которой вся работа выстроена через приём и обработку чеков от потребителей. И руководство этой электростанции не будет ничего менять из-а прихоти какого-то нью-йоркского банка, решившего, что на дворе 21 век. Российские банки просто брали всё самое крутое, что есть на рынке: самые передовые идеи, самые передовые технологии. А огромный рынок, толком не знакомый с банковскими услугами, счастливо всё это потреблял. И технологические новинки действительно становились конкурентным преимуществом. Поди убеди пенсионерку из Вайоминга, что ей нужно твоё чудо-приложение, где можно так и сяк, и наперекосяк, куда угодно переводить, что угодно менять. У неё в деревне единственный банк, она там уже 60 лет клиент, её предки там счёт завели, ещё отстреливаясь от индейцев. В гробу она