. Зато в Украине нациестроительство как раз тогда стало набирать ход, а в России оно уже зашло в тупик и начинало смешить и раздражать людей. В Украине понемногу складывалась политическая нация, а в России этот проект провалился и взамен по восходящей пошла уже имперская ностальгия. Поэтому, в отличие от очень похожих российских, растленные правящие слои тогдашней Украины в какой-то мере ощущали свою ответственность перед страной. Из-за этого раскол в их среде не был таким безнадежным, а выбор между Кравчуком и Кучмой — не таким пугающим, как выбор между Ельциным и такими маргиналами как Анпилов или Руцкой. В отличие от Украины, сохранить в России какой-то каркас демократии мог только очень сильный и очень прозорливый лидер. Ельцин таким уже не был. Но он тогда не допустил и самого худшего. В Беларуси в 1993-м не было ни персональной власти (президентский пост еще только собирались учредить), ни олигархата (приватизация крупных предприятий так и не началась). А народный гнев из-за падения уровня жизни бушевал вовсю. Кляли начальство, представители которого раскололись на номенклатурное большинство и национал-либеральное меньшинство. Это меньшинство еще и дополнительно раздражало массы тем, что увлеклось нациестроительством, которое на тот момент воодушевляло там людей не больше, чем в России. 14 декабря 1993-го в белорусском парламенте выступил мало кому известный Александр Лукашенко — глава специально созданной комиссии по борьбе с коррупцией. После его доклада, в котором он разоблачил в мелких и средних злоупотреблениях всю верхушку Беларуси и за которым, затаив дыхание, в прямом эфире следил весь народ, судьба белорусской власти была решена. Через несколько месяцев Лукашенко стал президентом, уже в первом туре набрав столько же голосов, сколько номенклатурные и национал-либеральные вожди вместе взятые, а во втором — 80%. Это был истинно народный вотум, который создал диктатуру, быстро ставшую тоталитарной и удержавшуюся даже в 2020-м, вопреки очевидной воле уже сложившейся к тому времени белорусской политической нации. Певчих ошиблась. Диктатуры рождаются вовсе не из олигархата, который в Беларуси так и не возник, и не из заговора коррупционеров, к числу которых Лукашенко не принадлежал и на разоблачении которых сделал свою карьеру. Диктатор не украл страну, а просто захватил ее. И выборы он тоже не украл — по крайней мере первые из них, которые стали и последними свободными. Это примерно то, что произошло бы и в России в 1996-м. Но Ельцин помешал — украл тогда президентские выборы. Мысль, что Геннадий Зюганов, победив в 1996-м, не стал бы потом отдавать власть, вовсе не такая спорная, как принято думать. Ничего демократического в тогдашней КПРФ и в поддерживающих ее кругах не было и в помине. Красные и полукрасные губернаторы, которые в середине 1990-х один за другим выигрывали региональные выборы, вели себя как Лукашенко, а вовсе не как экс-коммунисты из Восточной Европы, ставшие социал-демократами. Например, самый выдающийся из них, Аман Тулеев, придя к власти в Кемеровской области (1997), установил там один самых тупых и свинцовых региональных режимов и безраздельно правил 21 год, пока ситуация не дошла до такого дна, что Путину пришлось его отставить. Тулеев на старте карьеры славился страстной левизной, близостью к народу, ораторским дарованием и политическими талантами. В 1991-м, будучи мало кому известным, он запросто набрал 7% голосов на первых российских президентских выборах, а в 1996-м безусловно выиграл бы у Ельцина, если бы КПРФ рискнула его выдвинуть. Победа коммунистов на президентских выборах в 1996-м означала бы, что режим лукашенковско-путинского типа установился бы уже тогда. Причем сразу в воинственной форме — о реставрации советской империи и «возвращении» Крыма парламентские красные толковали беспрерывно и явно не шутили. В этом случае оставалось бы лишь надеяться, что Зюганов был слишком слабоволен и труслив, чтобы совладать с этой задачей. Действительно, слабосильного деятеля такого же тоталитарного типа по имени Виктор Янукович в Украине в 2004-м массы просто не пустили в президенты, а когда он позже им все-таки стал, свергли его в 2014-м. Но неужели в России 1996 года массы или хотя бы интеллектуалы готовы были пойти на улицы свергать Зюганова? Его тогдашние интеллигенты-пониматели и в мыслях такого не держали и только причитали, что он может оказаться не таким уж строгим. Поэтому решение ельцинистов остаться у власти и было тем, что называют меньшим злом. Дело было не в защите демократии, которой тогда уже не существовало. Сохранение ельцинского правления не обязательно предотвращало дальнейшее ужесточение режима, но хотя бы откладывало его на потом... "