В чём разница между Митковой у Манучи и... - Alexander Minkin | Facebook,"В чём разница между Митковой у Манучи и Цыгановой у Дудя? В том, что Цыганова кажется более искренней. В чём сходство между Митковой у Манучи и Цыгановой у Дудя? В том, что обе путают всё, что могут: даты, факты, причины и следствия. А в чём ещё? В том, что обе потеряли ориентацию.",В чём разница между Митковой у Манучи и... - Alexander Minkin | Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid05zz5g6FFXFb6PU7eNJq7sjVwZ8J7HtPDaqibHXctyTAJBCxMCCmGfCAQ7V8HXr2Al&id=100003366882146,2023-11-07 02:27:08 -0500
"Alexander Hotz - Как известно, ""тОлстой книгой сейчас питается... | Facebook","Как известно, ""тОлстой книгой сейчас питается интеллигенция"", а длинными постами - только френды. )) Поэтому не могу рекомендовать к прочтению. Тем не менее, оставлю в ленте. Что-то вроде ""записок смешного человека"". .... Николай Фёдоров и запрос на справедливость. “Русский космизм” на закате российской империи – интересная тема, бросающая свет на значение русской культуры. С одной стороны, идеи русского космизма (Вернадский, Циолковский, Чижевский, Фёдоров) – это естественная часть европейского гуманизма в пост-христианскую эпоху (поиск места человека в космическом контексте). Но с другой стороны, это некая проекция идей революционой экспансии в мир (не случайно идеи космического “обживания миров” и “колонизации планет” так совпали с экспансией социальных учений, например, марксизма). В “Аэлите” это видно очень хорошо: экспорт революции в космические дали.. Вообще, идеи экспансии нового человека (с его новыми социальными запросами и научными возможностями) – идеально совпадают и с имперством, которое традиционно мыслит категориями расширения жизненного пространства. Несмотря на религиозный бэкграунд (Федоров), “русский космизм” органично сочетается с революционным периодом и вписывается в эпоху революций (Циолковский). Экспансия нового человека – в мире, в космосе – остаётся имперской по духу и основана на модели завоевания новых пространств (теперь уже для правильных идей и правильного человека). Советская империя (как глобальный проект) чувствовала странное родство с “русским космизмом”, боготворила Циолковского и несмотря на религиозность “отцов-основателей”, не противилась “Фёдоровским чтениям” в конце 80-х. (Ильич в мавзолее гармонировал с идеей ""воскрешения"" отцов). Однако, судя по всему, мы живём в эпоху заката “русского космизма”, имперско-экспансионистская суть которого потерпела жестокое (философское) фиаско. 20 век (время глобальных экспансий) показал, что человек, скорее, “заперт” в рамках собственной природы (биологической в космосе – и социальной на планете). Постепенно выясняется, что мы привязаны к судьбе солнечной системы и смертны, как цивилизация, в рамках эволюции конкретной звезды (наш биологический вид в принципе не приспособлен к “колонизации” планет, отрезанных от нас миллионами световых лет в агрессивной “термоядерной среде”). Если прото-элементы жизни и способны выживать в космосе (что ещё предстоит доказать), то биологические тела и цивилизации – смертны по месту рождения. Космическая экспансия человека имеет свои пределы. Образ космоса, как колыбели (у Циолковского) оказался частью мифологии. (Как говорил кибернетик Снаут в “Солярисе”, “Человеку не нужен космос, человеку нужен человек”). Точно так же, социальная экспансия (попытка переделки природы человека) обернулась страшной кровью и истреблением “неправильных” групп), но человек остался верен собственной природе. Демократии в 20 веке победили диктатуры именно потому, что они не трогали природу человека, а на неё опирались. Огрызок империализма – путинизм – также доказал, что экспансии провальны и ведут в тупик. Идея экстенсивного захвата (чего-либо) – является порочной мифологией прошлых веков. В этом смысле идеи и претензии “русского космизма” постигла судьба российского империализма. Мы живём на закате этих глобальных интенций. Естественному человеку свойственно жить здесь-и-сейчас, в естественном ареале обитания (на своей планете в солнечной системе или в сложившейся политической географии). А захваты, “покорения”, экспансии – это миражи и тени прошлого. Если это так, то идеи “русского космизма” (оставаясь утопией), обретают новый смысл, видны под новым углом зрения. В том числе, и “философия общего дела” Николая Фёдорова меняет моральное содержание. Сегодня в ней виден, скорее, не наивный запрос на абстрактное бессмертие, а запрос на справедливость и возмездие здесь-и-сейчас.. Философская утопия о “воскрешении отцов” почему-то традиционно воспринимается как благо и подарок новой жизни. А если это “приглашение на казнь”? Утопическая концепция “воскрешения” плоти появилась в условиях развития науки и упадка христианства, а также в годы острого запроса на социальную справедливость. Федоров идеально олицетворяет дух времени, когда Циолковский писал о колонизации космоса (“колыбели человечества”), а социальные конструкторы создавали теории глобального социального переустройства на научных основаниях. Именно в эту эпоху радикальные философы “русского космизма” вроде Федорова мечтают “отменить” время и историю, ставя в центр мира человека с его телесным бессмертием. Вероятно, в годы войн и революций, эпидемий, массовой потери близких – нужна была наукообразная теория об их возвращении. Время, в котором больше не работала идея о бессмертии души, нуждалось в идее физического бессмертия. Философ Борис Парамонов на “Свободе” как-то остроумно заметил, что в проекте Федорова ничего не сказано о женщинах. В таком внимании к физиологическому бессмертию “отцов” он видел проявление неких гомосексуальных комплек