зидент-герой, а не как президент-камикадзе. Политический кризис в послевоенной Украине практически неизбежен в любом случае. Но окончание войны “победой” – то есть в нынешнем понимании украинцев, возвращением под свой контроль всех или почти всех территорий с предоставлением Украине четких военных гарантий, страхующих от рецидива агрессии,- могло бы существенно сгладить кризис. Во-первых, сохранялся бы драйв, с помощью которого можно было бы легче переключиться с решения военных на решение гражданских задач. Во-вторых, можно было бы рассчитывать на существенный приток частных инвестиций, не говоря уже об определенных репарациях, хотя бы в пределах арестованных российских активов. Заключение с Москвой перемирия сейчас и фактически на условиях Москвы не позволяет надеяться ни на первое, ни на второе. Добавлю, что все вышесказанное понимают в Москве так же хорошо, как и в Киеве. Путин не будет нейтральным наблюдателем за тем, как развиваются события в Украине после заключения перемирия. Он будет в режиме онлайн непосредственно вмешиваться в практически непредотвратимый острый гражданский конфликт, добиваясь реализации, как минимум, грузинского сценария. В этом и есть план: вместо кавалерийской атаки решить задачу со сменой правительства в Киеве как “двухходовочку”. Мы знаем, что, в принципе, Путин умеет ждать. При первой же возможности он постарается использовать перемирие, чтобы реализовать донецко-луганский сценарий 2014 года в масштабах всей Украины. Есть одно условие, при котором Киев согласится вести переговоры о перемирии с Москвой в обмен на территориальные уступки (пусть даже в формате молчаливого признания статус-кво без каких-либо юридических закреплений). Я очень надеюсь, что это условие никогда не наступит. И это не отказ Запада поставлять вооружения. Таким условием может быть только стратегический развал фронта и нанесение ВСУ ущерба, не позволяющего осуществлять оборону Киева и прикрыть линии коммуникаций с Европой. Собственно, угроза именно такого прорыва заставила в свое время Маннергейма буквально в последнюю минуту пойти на мировую со Сталиным. Проблема, однако, в том, что если бы такой прорыв случился, мне трудно представить, что Путин вернулся бы к своему предложению о перемирии на прежних условиях. В таком случае предметом торга стал бы полноценный раздел Украины. Не думаю, что это тот сценарий, который имел в виду Явлинский. А без такой кардинальной и трагической перемены в положении украинской армии на фронте любые разговоры о заключении какого-либо мирного соглашения остаются сугубо теоретическими упражнениями, не имеющими прикладного значения. Политических условий, позволяющих реализовать их на практике, в Украине на данный момент не существует. Людям с не атрофированным чувством сострадания кажется, что вопрос прекращения войны – это исключительно вопрос политического выбора, и что у Украины есть какой-то лучший выбор, чем тот, который она сделала, и поэтому она может пойти на какие-то частичные уступки, сохранив главное и избежав колоссальных жертв. Что греха таить, мне и самому время от времени так начинает казаться. Но трезвый и непредвзятый расчет показывает, что такого выбора у Украины нет. Как говорил главный герой культового сериала «Медичи»: «Выбор есть всегда, если готов проиграть». Если Украина не готова проиграть, то ее единственный выбор – вгрызться зубами в свою землю и обильно поливать ее кровью. Вот такой оказалась для нее цена свободы. Не по ее выбору. Ключевой момент этой войны – отсутствие у Украины промежуточной, компромиссной опции. Ей предложена игра, по правилам которой победитель забирает все. Не в том дело, что «финляндизация» – это плохо, а в том, что она недоступна как путь решения проблем для Украины сегодня. В случае компромисса ее ждет не «финляндизация», а полное «обэсэсэсэривание» с превращением в лучшем случае в Польшу времен «Варшавского договора» (Беларусь нашего времени), в худшем – обратно в Украинскую ССР. Причина такого узкого коридора исторических возможностей – во внутренней слабости. Украина может позволить себе переживать войну (за счет консолидации нации), но вряд ли переживет поражение. А признание потери территорий будет трактоваться общественным мнением именно как поражение – в этом одна из ловушек для Зеленского. Ему очень трудно после всего, что было, представить компромисс как победу. Что остается? Увы, но лишь продолжать перемалывать людей в том, что очевидно войдет в историю как одна из самых кровавых войн в новейшей истории Европы (за исключением двух мировых) и надеяться на то, что в какой-то момент агрессор сам не выдержит созданного им давления и «трест лопнет от внутреннего напряжения».",О выборе Украины… - ЭХО,https://echofm.online/opinions/o-vybore-ukrainy?utm_source=src_facebook&fbclid=IwAR0ySt0Vmdo7ie_Aj0JbiDzYDgUyQV1K2i3tciD7yIYZg7mwZiiNY8WJeRE,2023-02-17 01:12:17 -0500